Испытание

– Мы говорим: Стоя жива, потому что у нее есть сердце, – сказала гид. – Это сердце – самый древний из всех живых организмов на Земле. Оно начало биться еще в эпоху смертных, ближе к началу двадцать первого века, было использовано в первых экспериментах по достижению бессмертия и с тех пор не останавливалось.

– А чье это сердце? – спросила Анастасия.

Гид изобразила недоумение; видно было, что такой вопрос ей до этого не задавали.

– Не знаю, – ответила она. – Какой-то случайный объект исследования, я полагаю. Эпоха смертных была временем варваров. В двадцать первом веке любого могли похитить на улице с целью проведения экспериментов.

Но сенсацией экскурсии для Анастасии стал Подвал Реликвий Прошлого и Грядущего. Для широкой публики это помещение было закрыто, и даже жнецам, чтобы попасть сюда, требовалось разрешение либо Высокого Лезвия, либо Верховного Жнеца. Анастасия и Мари такое разрешение имели.

– Центральное помещение, – сказала гид, – было разработано по модели банковского сейфа эпохи смертных. По всем сторонам – толстые стальные плиты. Одна только дверь весит две тонны.

Они перешли во внутреннее помещение Подвала, и гид напомнила о запрете на съемку.

– Сообщество жнецов установило на сей счет строгие правила. За этими стенами содержимое подвала должно существовать лишь в памяти людей.

Внутреннее помещение было размером двадцать футов в поперечнике, и вдоль одной из его стен стояли золотые манекены, одетые в ветхие мантии жнецов. Одна мантия была из расшитого многоцветного шелка, другая – из голубого атласа, третья – из газовых серебряных кружев, и всего мантий было тринадцать. У Анастасии занялось дыхание. Она узнала все эти реликвии – о них она слышала еще на уроках истории.

– Это мантии Основателей? – спросила она.

Гид улыбнулась и, двигаясь вдоль манекенов, рукой указывала на каждую:

– Да Винчи, Ганди, Сапфо, Кинг, Лао-Цзы, Леннон, Клеопатра, Поухатан, Джефферсон, Гершвин, Елизавета, Конфуций и, конечно, Верховное Лезвие Прометей. Мантии всех Основателей.

Анастасия с удовлетворением отметила, что все женщины в этом ряду обозначались одним именем, как и она.

Экспозиция произвела впечатление даже на Жнеца Кюри.

– Дух захватывает от самого факта присутствия здесь, – сказала она.

Анастасия была так увлечена рассматриванием мантий великих жнецов, что не сразу заметила то, что располагалось по трем оставшимся стенам Подвала.

Камни! Ряд за рядом. Комната сияла всеми цветами спектра, преломленными через грани драгоценных камней. Это были камни, украшавшие кольца жнецов – одинакового размера и формы, с темной глубиной в середине.

– Эти камни были созданы Основателями, и здесь они хранятся в целях безопасности, – объяснила гид. – Никто не знает, как они были созданы, а технология, увы, утрачена. Но беспокоиться нет нужды – здесь хранится более четырехсот тысяч камней.

Неужели нам могут потребоваться еще четыреста тысяч жнецов? – подумала Ситра.

– Кто-нибудь знает, почему они так выглядят? – спросила она.

– Я уверена, что про это знали сами Основатели, – весело ответила гид и тут ж попыталась отвлечь экскурсантов фактами о запорных устройствах Подвала.

В завершение дня они отправились в Оперный театр Стои послушать «Аиду». Никто не угрожал им полным уничтожением, никто из соседей по партеру, с другой стороны, не раболепствовал. Большинство зрителей составляли жнецы, приехавшие в Стою либо по делам, либо в отпуск, а потому передвигаться по залу и фойе было совсем непросто, учитывая монументальность и объемы собравшихся в театре мантий.

Музыка была сочно-мелодраматической, и она сразу же вернула Анастасию назад, к тем временам, когда она впервые встретила Роуэна. Их свел жнец Фарадей. Тогда тоже давали Верди. Ситра и предположить не могла, что Фарадей предложит ей стать его ученицей, хотя у Роуэна, относительно себя самого, такие предположения были. Или хотя бы подозрения.

Сюжет оперы был прост: запретная любовь, связавшая египетского военачальника и страстную красавицу, приведшая обоих к безвременной кончине. Так много историй из эпохи смертных заканчивалось смертью! Похоже, смертные были более всего озабочены фактом конечности своего бытия. Хотя музыка была хороша.

– Ты готова к завтрашнему расследованию? – спросила Мари, когда они после спектакля спускались по лестнице Оперного театра.

– Я готова защищать наше дело, – отозвалась Анастасия, специально подчеркнув, что дело было их общим. – Хотя не уверена, что готова принять все возможные результаты.

– Возможно, что результаты расследования окажутся не в нашу пользу. Но ведь не исключено, что именно я выиграла голосование.

– Скоро, вероятно, узнаем.

– Так или иначе, – сказала Мари, – но это великая ноша. Признаюсь, должность Высокого Лезвия Мидмерики – совсем не то, о чем я мечтаю. В юности – да, может быть. Когда я размахивала своим кинжалом направо и налево, подвергая жатве раздутых от самомнения правителей. Но не теперь.