Испытание

В этом жилом здании у меня нет камер – в полном соответствии с законами, относящимися к данному региону. Тем не менее уличные камеры зафиксировали прибытие группы высококвалифицированных ученых – инженеров, программистов и даже одного специалиста по биологии моря. Мои предположения состоят в том, что Жнец Годдард мог заманить их сюда, чтобы уничтожить. У него просто-таки мания – убивать тех, кто служит мне посредством участия в научных разработках. Особенно нетерпим Годдард к специалистам в области космических исследований. Только в прошлом году он подверг жатве несколько сотен людей, которые трудились в лаборатории, создающей двигатели на магнитной тяге, – с их помощью эти талантливые инженеры собирались дать человечеству средство путешествовать по дальнему космосу. А незадолго до этого жатве подвергся гениальный изобретатель системы глубокого анабиоза: его убийство было замаскировано под массовую жатву в самолете.

Я не могу выступить с обвинениями, поскольку располагаю не фактами, а лишь обоснованными предположениями относительно мотивов Годдарда. Также нет у меня и доказательств, подтверждающих факты диверсии, погубившей колонии на Луне, Марсе и на орбитальной станции. Но я твердо знаю одно: Годдард часто смотрит на ночное небо, но видит не звезды, а черноту космоса, их разделяющую.

Несколько часов я пребывало в ожидании, но никаких признаков того, что в здании идет жатва, не было. К моему удивлению, гости покинули здание вскоре после наступления темноты. О том, что происходило в пентхаусе, они не говорили. Но, судя по напряженному выражению их лиц, понятно было, что ни один из них ночью не уснет.

Второй достойный внимания разговор состоялся в Истмериканском городке Саванна – населенном пункте, где я самым тщательным образом пытаюсь сохранить очарование культуры эпохи смертных.

Тихая кофейня. Кабинет в ее дальнем углу. Три жнеца и один помощник. Два кофе, латте и горячий шоколад. Жнецы – в обычных одеждах, что позволяет им тайно встречаться на виду у всего мира. Мои камеры в самом заведении аккуратно выведены из строя Жнецом Майклом Фарадеем, о котором известно, что он покончил с собой около года назад. Это не страшно, поскольку через несколько столов от этой компании сидит мой робот с камерой и попивает чай. Робот лишен и сознания, и вычислительных способностей – оставлена лишь способность подражать людям и копировать их действия. Простое устройство, разработанное с единственной целью – минимизировать количество слепых зон, чтобы я могло более успешно служить человечеству. А сегодня служить человечеству – значит, подслушивать разговоры.

– Я страшно рада видеть тебя, Майкл, – сказала Жнец Кюри.

В свое время я было свидетелем зарождения романтических отношений между этой парой жнецов, а также глубокой и искренней дружбы, которая за этим последовала.

– И я тебя, Мари.

Робот отвернулся от четверки. Мне это не грозит никакими последствиями, поскольку точечные микрокамеры у робота встроены не в глаза – они расположены по всей окружности шеи и прикрыты полупрозрачной искусственной кожей, обеспечивая, таким образом, одновременный и полный обзор всего помещения. В грудь, бока и спину робота встроены мощные микрофоны. Голова же у него пуста и заполнена полистирольной пеной – так в ней не рискнут завестись насекомые, которые в этой части мира просто кишмя кишат.

Фарадей повернулся к Жнецу Анастасии. На губах его теплая, отеческая улыбка.

– Я вижу, наша ученица выросла в настоящего жнеца, – проговорил он.

– Мы можем ею гордиться.

Капилляры под кожей лица Жнеца Анастасии слегка расширились. Похвала заставила ее щеки порозоветь.

– О, но, мне кажется, я веду себя невежливо, – сказал Жнец Фарадей. – Позвольте познакомить вас с моей помощницей.

Сидящая рядом с Фарадеем молодая женщина, хранившая вежливое молчание, пожала протянутую Жнецом Кюри руку:

– Здравствуйте, я Мунира Атруши.

Потом, словно в раздумье, она пожала руку и Жнецу Анастасии.

– Мунира из Израебии, из Большой библиотеки. Бесценный помощник в моих исследованиях.

– Что за исследования? – поинтересовалась Анастасия.

– Историко-географические, – ответил Фарадей после недолгого колебания и, явно не готовый продолжать разговор в этом русле, сменил тему:

– И что, сообщество жнецов подозревает, что я жив?

– Мне кажется, нет, – ответила Жнец Кюри. – Хотя, как я думаю, многим хотелось бы, чтобы это было именно так.

Жнец Кюри пригубила латте, температура которого соответствовала, по моим расчетам, ста семидесяти шести градусам по Фаренгейту. Опасно – может обжечь губы. Но Жнец Кюри действует аккуратно.

– Если бы ты появился на последнем конклаве так же, как это сделал Годдард, ты бы легко завоевал его, и, уверена, тебя бы избрали Высоким Лезвием.

– Из тебя получится замечательное Высокое Лезвие, – с ноткой восхищения в голосе проговорил Фарадей.

– Может быть, – отозвалась Кюри. – Но есть небольшая загвоздка.

– Вы справитесь, Мари, – принялась уверять ее Анастасия.

– А ты, – произнес Фарадей, – будешь ее первым помощником.