— неправедный (но что это значит? грешный? несправедливый? по словарю, «неправедный» означает прежде всего «действующий не по справедливости» ——— тысяча чертей! опять с., хотя всего-навсего м. п. у., как
— мой фальшивый, мой мнимый отец, мой псевдоотец (язык явно спешит мне на помощь, пытается умалить беду, как будто существует другой, чистый, добрый, реальный мир с настоящими, чистыми, добрыми и реальными отцами), лжеотец, искусственный, подставной, мишурный, имитированный, поддельный, апокрифический
— мой отец как апокриф
— лицемерный, коварный пес (тонкий намек на «Прощальную симфонию»), хитрый, двуликий (что не совсем верно: мы-то думали, у него
— беспардонный, бесстыжий, бесчестный — беззаботный, нерадивый, небрежный — невнимательный, неаккуратный, беспечный, беззаботный, развязный — неземной, воздушный, эфирный, гибкий, легкий, свободный, непринужденный, раскованный, непредвзятый, непосредственный, близкий
— мой тайный, мой неизвестный отец
— скромный, искренний, правдоречивый, откровенный, чистосердечный (лучшего отца можно ли пожелать себе?! кстати, как любопытно увиливает язык, стоило мне написать «небрежный», и он — nomen est omen — повел меня совсем не туда), прямой, неприкрытый (а если точнее — нагой), сырой, невареный, грубый (ну грубый — куда ни шло, но невареный — не то, достаточно он поварился в своем соку) — легкомысленный, ветреный, легковесный
— опустошенный (бесспорно)
— горячий, вспыльчивый, неосторожный, неосмотрительный, отчаянный, авантюрный (неужто это была авантюра? да нет, это глупость!), смелый, рисковый, бесшабашный, азартный — отважный (это теперь я считаю его дерьмом, а тогда? До чего же он был спокоен, до чего не любил дурачества, и ежели замечал за мною что-то подобное, то проявлял последовательность и не боялся делать необходимые выводы; да, я думаю, и думал так раньше, что, если бы жизнь повернулась иначе, он вел бы себя по-мужски, отважно), непреклонный — отчаянный — ослепленный, близорукий, подслеповатый (под конец, когда нужно было прочесть какую-нибудь бумагу, он снимал очки — окуляры, как мы называли их в детстве, — и подносил ее к самым глазам, при этом лицо его изменялось, делалось незнакомым, о чем я, сдается, писал в «Гармонии», но не буду разыскивать это место.)
— неколебимый (тут я вынужден констатировать, что отец мой был не из тех мадьяр, которые «непоколебимо стояли за родину[84]», ведь родину он продал, — как же тяжело мне об этом писать, особенно если помнить о тех, снисходительно выражаясь, партай-гамадрилах, которые клеймят нынче непатриотами всех подряд, в том числе и меня), мой неизменный, мой верный, приверженный и лояльный отец
— мой стойкий, мой несломимый отец (хотя эти гады его сломили и заарканили; сделали своим, но он ведь и мой, навсегда мой отец), железный, стальной, нерушимый
— крутой, своевольный, строптивый (протестант! хотя нет, он всего лишь стукач! простите за шутку, братья мои кальвинисты) — жесткий, драконовский, догматичный, неумолимый, безжалостный — мой серьезный, внушительный, мой драгоценный (тут перо мое скачет, словно бы оседлало коня Зульфикара), мой дорогой, мой неоценимый, мой неоплатный (ну это херня! в этой форме и в этом контексте — лажа! <Интересно начался день, за утренним чаем слышу по телевизору: Вы знаете, господин Дярфаш, меня зовут Шандором Бачи, а не стукачом. И как функционируют мои слезные железы, ваши зрители сегодня едва ли увидят. Бачи этот играл за сборную, был так называемым «нехорошим» спортсменом, но менты так и не раскололи его, где он брал «отраву». Видно было, что он много чего повидал, что о жизни своей не жалеет; и что это — личность.>)