Исправление настоящего (СИ)

— О чем и речь, — тяжело вздохнул Альберт, — только как-то от этого не легче. И, начавшееся уже строительство водного царства накрылось, короче, все посыпалось. А здесь еще и эта чума со своей проверкой, блин. Короче, бабок уже не было, как и совместного предприятия, давно и успешно затонувшего в так и не построенном водном дворце. Сдавались только отчеты в налоговую, но на этом и все, контракт на строительство аквапарка давно был расторгнут, городу эта тема была уже не интересна, прочие стройки тоже заглохли, так что появление спонсорши было смерти подобно.

— Я в курсе, — недовольно пробурчал громила, которому неожиданная исповедь этого избитого красавчика была так же нужна, как мертвецу счет в солидном банке с шестью нулями. Прикидывал уже, на что потратит деньжищи. Купит джип, ясный перец, и месяц будет отрываться по телкам в кабаках всего мира, купит дом в Подмосковье, а остальные, если останутся, вложит в дело. Откроет фирму и займется заливкой полусухой стяжки полов в квартирах. Наймет людей и снова в кабаки к телкам.

— И что ей в той аварии снесло мозги, нам было только на руку, — продолжал бубнить Альберт. Что такое полтора ляма, захудалая квартирка в центре, которую надо еще обставить и…

— И шлюх таскать в свое удовольствие, которые тоже тянут еще на столько-же, блин.

— Вот мне и пришла в голову идейка, вытащить из американских партнеров еще немного деньжат.

— Которые, как песок сквозь пальцы, — съязвил вымогатель. — Чем пустое молоть, лучше прикинь, где твой престарелый дядечка их прячет, не просто же так он устроил всю эту пальбу в Холмогорске, лишь бы отомстить дружку? Косит твой дядя под кинутого ослика, делая ослами других.

— Кто устроил пальбу?

— Твой дядя, кто же еще, раз у него бабки, ты за лоха-то меня не держи, не прокатит.

— Были бы у него, — возразил Альберт, — давно бы уже был за бугром, а не квасил. Забудь про эти двадцать миллионов, нет их.

— Снова за свое?

— Остынь, ты все равно от них отказался. А я зуб даю, что у скупого лиса и своих не меньше в подвальчике, поэтому никуда и не трогается с места, как тот паук, охраняющий свои сокровища.

— Точно, — кивнул громила, — у него бабки, чую.

— Кто бы сомневался, — рассмеялся Альберт, забыв про осторожность, — за что и выперли из ментовки.

И тут же получил наотмашь ладонью по носу, взвыв от боли.

— Святое не тронь. Сам ушел, чтобы пацанов не подставить.

— На пять лет за решетку, надеюсь, хоть не за так?

— Не твоего ума дело, — бритоголовый так сжал руль, что, казалось, еще немного и вырвет его вместе с колонкой. — Бабки вырвем из твоего упыря, моя половина, я передумал. Половина, что в сумке, так уж и быть, все почестному, и половина из всего, что найдем.

— Решил сдохнуть богатым?

— Сейчас к этому ближе ты, — предупредил громила, — а я еще поживу.

Как бы ни так, зло подумал Альберт, почти дословно вспоминая весь тот неприятный разговор со своим дядей, когда тот в очередной раз срочно требовал избавиться от этой назойливой американки, никак не хотевшей умирать. И для этого у него были веские причины, чтобы уже завтра она не пустила всех их по миру, более того, чтобы она не отправила их еще подальше.

— Один раз, — Владлен Ильич в бешенстве подсунул под нос Альберту выпрямленный указательный палец, — всего один раз я попросил тебя сделать настоящее дело, и ты его за-по-рол! Когда всего-то и надо было, что машину с этой сучкой столкнуть в кювет, чтобы она оттуда уже не выбралась со своей ревизией. И то ты обделался весь с ног до головы по самые уши…

— Вы считаете, что я обделался, выудив из нее двадцать миллионов долларов на ваши скользкие делишки? — скривился племянник, усаживаясь по-барски в офисное кресло за стол переговоров.

— За них она нас и засудит.

— Не засудит, деньги переведены были на бумажную компанию и обналичены, мы к ним не имеем вообще никакого отношения. Вам надо, вы ее и убивайте, а я пачкаться в крови не собираюсь, я хоть бакс получил с этой суммы, чтобы рисковать всем. Вам надо, вы и отправляйтесь на лесозаготовки, а мне и в Москве хорошо!

Палец родственника медленно согнулся, и в нос несчастного племянника уперся смачный кукиш родного дядечки. Все вокруг будто сговорились, тыкать ему кукиши под нос.

— А вот это ты видел! — прохрипел в бешенстве Босяткин. — Не для того я десять лет в свободное от работы время горбатился на шабашках, возводя комфортное жилье для свиней и коров, ютясь сам при этом в хрущевке, чтобы на старости лет убийствами промышлять и лобзиком лес заготавливать в Сибири для китайцев. Стащил полтора миллиона и радуешься? — заявил вдруг он, возвращаясь в президентское кресло. — Думаешь, не знаю, почему старый «Мерседес» не завелся и сгорел новый «Ягуар», все я знаю. Потому и на твоем сраном кукурузнике не полетел, что никуда бы не долетел. Я старый, но не дурной, так что зря ты так со мной, племяш.

— Дядя, вам необходимо отдохнуть, — предложил племянник, идя на попятную, — чтобы всякая ерунда не лезла в голову. Про какие такие полтора миллиона вы толкуете?