Исповедники

– Я понимаю, наказание очень сильно на тебя повлияло, но мы тебя предупреждали, чтобы ты вел себя тише! – сорвался он. – Как еще было вдолбить в твою упрямую голову, что мир не крутится только вокруг тебя?!

– Да, учитель, именно так. – Слова сэра Энтони подтвердили мои мысли. – Сколько бы ты ни сделал для империи, сколько бы ни старался, но если твой социальный статус ниже, к тебе будут относиться в соответствии с ним.

– Рэджинальд! – Учитель был очень недоволен. Я давно не видел его таким злым. – Исповедники находятся отдельно от всего мира, и только случайность привела тебя к тому, что ты испытал. Если бы слушался нас, ничего подобного не случилось, а все эти твои разговоры ни к чему хорошему не приведут. Услышит сэр Артур – быть беде, тебя закроют так далеко, что ты света белого больше не увидишь.

– Ладно, учитель. – Я поднял обе руки, показывая, что устал спорить. – Кроме вас, я это никому не говорил и не собираюсь, тем более что хочу посвятить свою жизнь исследованиям и очень надеюсь никогда больше не пересекаться с аристократией, для ее же сохранности.

Сэр Энтони при моих последних словах вздрогнул, но промолчал, отправившись к графину с виски.

– Если бы ты знал, как я расстроен твоими словами. – Он налил себе немного и вернулся в кресло. – Очень надеюсь, что ты поумнеешь, наберешься опыта и изменишь свое мнение.

– Давайте лучше сменим тему, учитель, – предложил я. – Вы говорили, что принцесса довольна операцией, а император? Что сказал сэр Артур?

Исповедник прищурился и сделал большой глоток, довольно крякнув, отставляя от себя стакан.

– Он выглядел как кот, дорвавшийся до сметаны. Судя по всему, звездопад начался уже сейчас, так что готовься, вскоре он настигнет и тебя.

– Да к чему мне эти звезды? Денег дадут, и ладно. В последнее время мои траты стали слишком большими, с такими никаких накоплений не хватит.

– С твоим окладом – и не хватит? – удивился он. – На что ты тратишь? Ты живешь практически на полном обеспечении.

– Одежда, обувь, свои проекты – все стоит денег, – не стал я вдаваться в глубь вопроса, – так что лишние деньги мне не помешают, не говоря уже про моих компаньонов.

– Доктор завтра возвращается к работе, госпиталь его заждался. – Исповедник покосился на меня, ожидая реакции. – Дженни, если не уговорю сэра Артура, также поедет домой.

– Хоть кто-то теперь заживет своей обычной жизнью, – хмыкнул я, – и так я вытянул их на несколько месяцев и привязал к себе.

– Я, кстати, хотел спросить, почему ты расстался с Элизой? – внезапно сменил он тему. – Хорошая и прилежная девушка, переживала за тебя.

– Учитель, если вам она так нравится, возьмите ее к себе. – Я догадывался об истинной подоплеке его вопроса, это, в общем-то, и стало одной из причин того, что я ее послал, – не хотелось делить девушку с кем-то еще, это ведь не Анна с ее психическим заболеванием. После произошедшего я ко многим вещам стал нетерпим.

Его глаза расширились, словно я открыл ему новое направление в ремесле.

– Слушай, и правда, нигде ведь не сказано, что исповедник не может иметь больше одной служанки, – пробурчал он себе под нос, потеряв ко мне интерес.

Утром сэр Артур прибыл к нам в дом, чтобы буднично и просто передать мне патент на дворянство и чек на пять тысяч гиней, так что с сегодняшнего дня я волей императора стал бароном ван Диром. Также он отказал в моей просьбе привлечь Дженни к проекту. Я пытался воззвать к тому, что она прекрасный механик и может помочь, на что мне был ответ, что дальше механик мне будет не нужен, поскольку над кораблем трудятся императорские инженеры, которые вполне обойдутся без советов сопливой девчонки. К моему сожалению, сегодня на верфи мы поехать не смогли, поскольку сэра Артура во дворце ожидали дела, так что я с учителем самостоятельно поеду туда завтра. Пока я пытался осмыслить его слова, он занялся Дженни и дал ей на сборы десять минут. Ее словно выпинывали из дома за ненадобностью, что, конечно же, меня взбесило, но сделать я ничего не мог, так что пришлось просто проститься, хотя и коротко – буркнув:

– Не забывай меня.

Она грустно улыбнулась, а потом, привстав на носочки своих туфель, быстро поцеловала меня в губы и ретировалась в парокар, пока я снова приходил в себя от произошедшего.