Исповедь сыщика [сборник]

Ровно в одиннадцать к крыльцу подкатила светлая «Волга». В джинсовом костюме, в начищенных до сверкающего блеска ботинках, белоснежной рубашке, без галстука, Гуров вышел на крыльцо. Он не спустился к машине, но мгновенным выходом, радушной улыбкой демонстрировал свое внимание и уважение гостю.

Академик приветственно махнул рукой, обошел машину, открыл переднюю дверь, помог выйти молодой, изящно одетой женщине, в которой полковник не сразу узнал официантку, обслуживавшую их накануне вечером. Прическа, косметика и дорогой твидовый костюм превратили официантку в даму. Гуров сбежал по ступенькам, поклонился.

— Здравствуйте! Какой приятный сюрприз!

— Здравствуйте, Лев Иванович. — Нина протянула руку, сыщик от поцелуя воздержался, пожал галантно.

— Доброе утро, Доктор! — несколько напыщенно воскликнул Академик, махнул водителю, мол, свободен, пожал Гурову руку. — Я решил, что красивая женщина, тем более переводчик, не помешает нашей болтовне.

— Нет слов, проходите, но, кроме кофе и бутербродов, извините, угощать нечем.

— Я распоряжусь, подвезут. — Академик прошел следом за Ниной в дом, чувствовалось, что он здесь не бывал, оглядывался с любопытством.

— Не беспокойтесь, у нас днем деловая встреча, перед этим заглянем на базар, необходимое купим.

— О, моя леди! — воскликнул Дитер, бросаясь навстречу, и затараторил по-немецки.

— Ниночка, займи гостя, сооруди нам кофе, мы скоро освободимся, — сказал Академик и прошел за Гуровым в кабинет.

Сыщик указал на кресло, сел за стол, сказал вежливо, но достаточно равнодушно:

— Слушаю вас, Павел Николаевич.

— Давайте знакомиться. — Академик поддернул светлые, безукоризненного покроя брюки и сел.

— Мы знакомы, а для дружбы у нас нет ни времени, ни оснований. Вы ночью обмолвились об этом молодцеватом милицейском майоре. — Гуров нахмурился, закурил. — Жаловаться на него я не собираюсь. У меня имеются рекомендации к местному генералу, ночной инцидент не повод для обращения. Считаю, вопрос исчерпан. Что еще?

Академик растерялся — со вчерашнего вечера москвич словно стал другим человеком: голос, манера держаться и говорить, взгляд потеряли волевую жесткость, отличающую как представителей деловых кругов, так и сотрудников соответствующих ведомств. «Зачем, собственно, я заявился? — неожиданно подумал гость. — Коммерсант и сопровождающий, таких сейчас по России разъезжает тысячи. А как они вошли в кабак? Как держались в кабаке, а позднее в участке? А пистолет, который точно был и так же точно исчез? И почему, главное откуда, этот фирмач знает меня?»

Сыщику мысли и сомнения гостя были известны и понятны, человек готовился к борьбе, выяснилось, что противника нет, такой поворот кого угодно ошарашит. Гуров ненавязчиво взглянул на часы, сказал:

— Успокойте нервного майора, я слово всегда держу. — Он поднялся из-за стола. — Пройдем к молодым, выпьем по чашке кофе. Вы машину отпустили, я вас подброшу в центр. Мы с Дитером заглянем на базар, потом займемся делами.

— Я могу быть полезен? — Академик не вставал, такой результат встречи его явно не устраивал.

— Это вряд ли.

— Вылетая к нам, вы навели справки и выяснили, что в городе проживает Павел Николаевич Фокин, по кличке Академик. Зачем-то вы это сделали? Вы считали, что Академик может пригодиться, теперь передумали?

— Собираясь по грибы, интересуетесь, какой лес? Березняк? Хвойный? Смешанный? Я не знаком ни с Каюмом Азимовым, по кличке Мустафа, ни с Андреем Кубовым, ни с Александром Тепляковым, но, если столкнусь, узнаю. Но ни к одному из них я не собирался и не обращусь за помощью. — Гуров прошелся по кабинету, отметил, что Академик не повернулся, спокойно пропустил за свою спину. — Поймите, Павел Николаевич, я сопровождаю богатого партнера, в котором моя фирма крайне заинтересована. Криминальная обстановка в России мне известна, связи имеются, естественно, что я интересуюсь, кто правит бал в городе, куда рвется мой подопечный.

— И нас всех знают в Москве?

Гуров не счел нужным отвечать, взглянул на часы.

— Мы останемся без кофе. — Время еще было, он умышленно прессинговал, в цейтноте даже гроссмейстер допускает грубый просчет.

— Чем же интересуется немец, если вы наводите справки не о мэре города, не о директорах предприятий, а об Академике-Фокине, Мустафе с товарищами? — спросил гость.

Вопрос был абсолютно неприличен.

Сыщик не только не ответил, не удостоил взглядом, направился к дверям, как бы между прочим сказал:

— Если я замечу за нами слежку, у пинкертонов будут серьезные неприятности.

— Это угроза? — Академик пытался придать голосу ироничность, получилось довольно нервно.

— Предупреждение. — Полковник не вошел в гостиную, остановился у двери, взял Академика за лацкан пиджака. — Вы спросили, знают ли вас в Москве? Знают, но оценивают совершенно неправильно. Я вчера видел людей, которых вы ждали. Мелочовка, гоп-стопники, шпана, мне за вас стыдно! А еще Академик. — Гуров оттолкнул местного авторитета, вошел в гостиную и весело сказал — Нина, вы потрясающая женщина!

— Официантка. — Нина указала на сервированный стол.