Исповедь Сатурна

Он никогда не пил спиртного, даже пива, но любил посидеть в компании друзей, не возражая, когда другие пили пиво в его присутствии. И хотя в семьях баптистов были определенные ограничения, тем не менее я не видел на счастливых лицах его жены и пятерых детей признаков какого-то аскетизма или замкнутости. Во всяком случае, я выпил в этот вечер довольно много пива, и мне кажется, что старший сын Джеральда тоже иногда украдкой наливал себе пиво вместо яблочного сока, который любила вся семья.

Мне нравилась именно такая позиция Джеральда. Почему любовь к Богу должна мешать мне наслаждаться пивом? Я не любил ханжей, мне всегда казалось, что в их непоколебимых позициях есть что-то от гордыни. Какая-то закостенелость в своих принципах, мешающая им наслаждаться жизнью. Зато Джеральд Джеймиссон был настоящим человеком. И глубоко верующим в Бога.

Когда все разъехались, я дождался, пока дети уйдут спать, пустил собак в дом, запер двери и спустился в тир, где у меня были приготовлены винтовки. Я с удовольствием убедился, что стреляю по-прежнему отменно. Через час я поднялся к себе в спальную, принял душ и лег спать. На следующее утро у меня предстоял нелегкий разговор с Костей, но я надеялся, что он все правильно поймет.

За Сашей приехал школьный автобус, который обычно собирал детей. В последние несколько дней я перестал сам отвозить Сашу, понимая, что самые главные события еще впереди и что никто не решится напасть в нашем городке на школьный автобус. Иначе в ответ на такое неслыханное преступление сюда стянут всех полицейских штата. Саша уехала, а я сел в гостиной, дожидаясь, когда проснется Костя.

Но он, оказывается, уже проснулся. Я заметил особенность в поведении всех прибывающих из России. Из-за большой разницы во времени в первые дни они обычно не могут нормально спать. И встают очень рано, в шесть-семь часов утра. Наверное, это естественно, ведь их биологические часы, запрограммированные на родное время, указывают им, что уже два-три часа дня.

Костя спустился вниз в легкой майке и джинсах. Я с удовольствием приготовил ему яичницу с беконом, поджарил хлеб и включил кофейник. Как долго я мечтал об этом дне! И, едва увидев своего сына, я должен буду с ним снова расстаться. Но другого выхода у меня не было. Пока он завтракал, я ходил по кухне, незаметно наблюдая за ним. Как он на меня похож! Все его движения, его улыбка, его руки, его глаза. Как это здорово, что на земле есть твоя копия. Наверное, для отца нет ничего важнее ощущения причастности к некой жизненной цепочке, повторяющейся из века в век. Когда он видит перед собой сотворенную копию. Хотя я испытывал такие чувства и к Саше. Она для меня была как родная, даже больше, чем родная, настолько я к ней привязался.

Говорят, что мужчины-отцы обычно больше любят своих дочерей, а женщины-матери своих сыновей. Может быть, и так. Но к Саше я уже привык. Я знал, что увижу ее каждое утро, знал все ее привычки и склонности. Она уже имела некоторые проблемы, и мне пришлось прочесть несколько медицинских книг, пойти на консультацию к семейному психологу и попытаться объяснить дочери, почему у нее происходят некоторые изменения, которые обычно происходят у девушек в ее возрасте. А вот Костю я не видел много лет. Я так мечтал увидеть его на моей кухне, что теперь, когда он действительно сидел за столом, я не мог поверить в свое счастье. Кажется, я слишком часто смотрел в его сторону, потому что он вдруг, подняв голову, перехватил мой взгляд. Нахмурившись и чуть покраснев, он кивнул.

— Спасибо, я уже сыт.

— Пей кофе, — предложил я.

— Спасибо, — он подвинул к себе чашку, — а где Саша?

— Уехала в школу. За ней приходит специальный автобус.

Он молчал, отхлебывая кофе. Теперь предстояло самое главное. Наш разговор. Надеюсь, он меня правильно поймет.

— Костя, — сказал я, когда он снова поднял на меня глаза, — нам нужно поговорить.

— О чем? — кажется, он удивился.

— У меня большие проблемы, — признался я ему. — Ты не думай. Я очень рад, что ты уже здесь. Более того, я всегда хотел, чтобы ты ко мне приехал. Но сейчас у меня очень большие проблемы. И мне понадобится твоя помощь.

— Хорошо, — просто сказал он, отодвигая чашку. — Что ты хотел мне сказать?

— Спустимся в подвал, — предложил я ему, — там нас не смогут услышать.

— А в доме могут?

— Не знаю. Но на всякий случай давай спустимся.

Мы вышли из кухни и прошли в столовую, откуда был вход в подвал. Это был даже не подвал, а просто первый этаж, встроенный в фундамент дома. Мы спустились вниз, и я показал Косте свои склады и самодельный тир. Винтовки ему понравились, он даже вызвался пострелять и, нужно сказать, проявил себя совсем неплохо. Может, у нас в семье был наследственный талант к стрельбе? Я посмотрел, как он стреляет, и отметил, что для бывшего пограничника он делает это на «отлично». Потом мы с ним сели на моем складе в окружении бутылок.

— Дело в том, что я не просто так сюда переехал, — начал я. — Меня искали в России и могли убить. Или арестовать. На мой арест был выдан ордер.