Исповедь падшего

— Жизнь непредсказуема. Ты заслужила эту радость! — теперь я тоже смог ее обнять. Все это доставляло мне трехкратное удовольствие, ведь приподнятое настроение Молли являлось делом моих рук.

— Такое событие необходимо отметить, но простой ужин в отеле не годится. Поедем в Магнолию! А после можем отправиться в клуб. Будем пить шампанское и танцевать до рассвета!

Предложение Дэна пришлось по душе всем. Он не лез за словом в карман, а идеи ему словно подносили на золотом блюдце.

Ужин в роскошном ресторане, насыщенный яркий вечер, украшенный энергичной музыкой под руководством темнокожих музыкантов, и миллион лучезарных улыбок — все прошло замечательно! Молли парила от переполнявшей ее радости! Но танцевать до рассвета мы, разумеется, не стали. На часах было слегка за полночь, когда такси доставило нас ко входу в «Day&Night».

— Спокойной ночи, Молли! Спокойной ночи, Сара! — сказал я, провожая девушек до лестницы.

— И вам спокойной ночи! — не дожидаясь лифта, Сара не спеша побрела наверх.

— Напрасно вы отпустили такси, — беспокоясь, заметила Молли. — Теперь придется ловить другое.

— Мне не придется. Я хочу остаться и немного поработать, — сообщил Дэн, снимая шляпу.

— Поработать? В такой час? Дэн, ты в самом деле сумасшедший! — я усмехнулся и последовал к выходу.

Влажный, но приятный ночной воздух хлынул мне в лицо, сразу прояснив туманность мыслей. Положив руки в карманы и слегка запрокинув голову, я стоял у входа, наслаждаясь этим приятным ощущением. Спустя пять минут я остановил такси с первой попытки и, едва сев в машину, вспомнил об оставленных в кабинете документах, которые утром собирался отвезти в нотариальную контору.

— Простите, Вы не подождете здесь пару минут?

— Конечно, сэр!

Таксист остался ждать, а я вернулся в отель и, слегка пошатываясь, направился в наш кабинет.

Дверь была приоткрыта, а сквозь небольшую щель проникал томный свет настольной лампы. Я почти был готов войти, но вдруг услышал голоса:

— …мне хотелось подобрать удобный момент, и вот теперь он точно настал!..

Разумеется, это был голос Дэна. Я осторожно встал у самой двери, чтобы слышать каждое слово.

— Мы любим друг друга. Чего нам еще желать? Ты выйдешь за меня, Молли?

Я прижался спиной к стене, чтобы не упасть от услышанных слов.

— Дэн, ты говоришь серьезно? Ведь ты немало выпил сегодня.

— Еще никогда я не был более трезвым! И я отдаю отчет каждому слову. Так что ты ответишь?

— Ну, конечно, я согласна, милый! Это самый лучший день в моей жизни! Какое счастье! Мы скоро поженимся!

Я не имел возможности видеть происходящее, но, зная характер мисс Стоун, точно предположил, что она бросилась к нему в объятия.

— Кольцо впору. Как ты угадал с размером?

— Я просто угадал.

— Завтра сообщим Саре и Мартину?

— Ты можешь сказать Саре, но касательно Мартина я пока не уверен: что-то тяжкое гложет его в последнее время. Но, поверь, проще сломать стену, нежели проломить его упертую скрытность. Мартин очень дорог мне, но он изменился. Прежде чем я сообщу ему о своем счастье, я должен быть уверен, что с Мартином все в порядке.

— Да, я тебя понимаю. Мы с Сарой давно могли стать врагами, если бы я, время от времени, не сглаживала острые углы. Это необходимо, если дорог друг.

— Не переживай, скоро нам не придется скрывать наши чувства под тенью дружбы. Но пусть Сара пока молчит.

— Знаешь, она ведь любит Мартина. Только и твердит о нем. Не припомню, чтобы Сара влюблялась в кого-нибудь так сильно.

— Я пытался подтолкнуть к ней Мартина. Но, похоже, он так озадачен своей проблемой, что девушки его временно не интересуют. На него это непохоже. Сара должна набраться терпения.

— Сегодня он выглядел таким счастливым! Дэн, ты уверен в своем предположении? — сомневаясь, спросила Молли.

— Милая, я знаю своего друга лучше, нежели собственного отца. Джазовый клуб — его излюбленное место. Там Мартину всегда удавалось отвлечься от мыслей и забот, однако как только спадет похмелье, он снова примет угрюмый, озадаченный вид.

Лучше бы я не возвращался в отель… Услышанное мной оказалось самым худшим. Я многое мог бы с легкостью пережить, но не это.

Медленно и тихо я отошел от двери и поспешил выбраться на свежий воздух. Мой рассудок помутился. Я зажмурил глаза, как делал это в детстве, выслушивая дикий, ненормальный рев отца, и взялся руками за голову, сдавливая ее с обеих сторон. Напряжение, скапливавшееся внутри на протяжении всего разговора, все росло и росло, и сейчас просто «разрывало» голову, проявляясь сильнейшей болью. В таком состоянии, словно обезумевший, я простоял, казалось, бесконечно долго.

Открыв глаза, я огляделся: улица была пуста. Я понимал необходимость вернуться домой раньше Дэна, прежде чем он застанет меня здесь, но не мог сойти с места, будто прикованный цепями. Ярость, зародившаяся в голове, постепенно спустилась вниз, и, добравшись до сердца, в один миг сделала его каменным, уничтожив все, кроме зловещих чувств.

Глава седьмая. Боль

В момент, когда душа поддается отчаянию, совершаются либо самые великие дела, либо самые большие ошибки.