Исповедь отшельника

– Нет. Она зарезала своего мучителя. Я выступала свидетелем защиты на суде.

– Ее оправдали?

Лолита покачала головой:

– Пять лет дали.

Кто-то предложил выпить за нее, и доктор Назаров наполнил разномастные емкости: стаканы, чайные чашки и одну пиалу. Он был единственным мужчиной за столом и взял на себя обязанности разливальщика. Сергей Игоревич был молчалив, тогда как «сестры» не замолкали. Казалось, ему было в тягость их общество, но Назаров все равно оставался рядом с ними. Считал это своим долгом? Или… Хотел с кем-то из присутствующих поговорить тет-а-тет и дожидался момента? По Машиным наблюдениям, он постоянно кидал взгляды исподлобья на двух женщин: Лолиту и Лидусю.

После очередной порции водки Маша поняла, что больше не может. Она была неравнодушна к алкоголю, в том смысле, что он ей не нравился. Бутылка пива в жаркий день – это приятно. Тридцать грамм спирта, если замерз, – полезно (они под землю брали именно спирт, у Бура был неограниченный доступ к медицинскому). Пара фужеров шампанского на Новый год или за ужином при свечах в День святого Валентина – романтично. Но чтоб вот так, как они сейчас, сидеть и напиваться, этого Маша не понимала. Извинившись перед всеми, она выбралась из-за стола и ушла в туалет. Больше в зал для терапии, где они обосновались, девушка возвращаться не собиралась.

Решила выйти во внутренний дворик, подышать воздухом. Но дверь, ведущая туда, оказалась заперта на ключ. Маша глянула на часы. Оказалось, почти десять вечера. Ничего не оставалось, как пойти в спальню и попытаться уснуть.

Маша включила светильник, улеглась в кровать и закрыла глаза. Но находиться одной в комнате, в которой недавно произошло убийство, было страшно, и Маша покинула ее. Читать не хотелось, смотреть телевизор тоже. Она не знала, куда себя деть. Даже решила вернуться к остальным, но передумала. Наверное, всему виной было опьянение, но ей вдруг пришло в голову себя проверить. В фойе светло. А в подвале темно. Что, если она попробует спуститься вниз? Посмотрит, на сколько ее хватит? Полумрак какой консистенции заставит ее вернуться? Или же свершится чудо и Маша хоть на несколько секунд сможет окунуться в черноту?

Она решительно направилась к коридору, ведущему в подвальное помещение. Прошла мимо электрощитка, завернула за угол, сделала еще с десяток шагов и остановилась…

Стало темнее. Когда-то, судя по пустому цоколю над железной лестницей, ведущей в подвал, тут имелось освещение, но, поскольку он почернел, можно было сделать вывод, что проводка в этой части здания сгорела и ее не стали чинить. Очевидно, у центра не было на это денег.

Поколебавшись немного, Маша дошла до лестницы. Оглянулась. Свет из фойе сюда едва проникал, но все же ободрял ее.

Спущусь на три ступеньки, решила Маша.

Шаг. Второй. Третий. Дальше абсолютный мрак. Но если посмотреть наверх, то виден слабый свет.

Нет, она еще не готова к тому, чтоб окунуться в темноту. Но ей более-менее комфортно на границе. Уже радует.

Маша хотела уже возвращаться, когда услышала голоса: мужской и женский. Пришлось остаться на своем месте и присесть на ступеньку, чтобы ее не увидели. Маше было любопытно, с кем Назаров сейчас будет секретничать.

– Лолита, не уходи от ответа, – прошипел доктор. Он старался говорить тихо, но его переполняли эмоции, и голос Назарова звучал неузнаваемо. Если б Маша не была уверена в том, что в здании больше нет мужчин, решила бы, что это говорит кто-то другой.

– Да чего ты пристал ко мне? – раздраженно проворчала Лолита. – Я все тебе сказала. Как есть.

– Нет, ты юлила.

– В тех банках и коробках, что стоят в детской спальне, средства для похудения, – чуть ли не по слогам произнесла директриса.

– Не во всех. Поэтому я спрашиваю, что в остальных.

– Да то же самое, только от другого производителя!

– Нет, я смотрел на этикетке, состав очень странный. Там нарколептики, биоблокаторы и еще куча всего непонятного даже мне, медику. А не сушеные водоросли и клетчатка, как в средствах для похудения. Ты обманываешь меня, Лолита.

– Как ты меня бесишь, Назаров!

– Ответь честно, и я отстану.

– Это средство для похудения, – прорычала Лолита. – Но экспериментальное, не лицензированное. В России его совершенно точно продавать нельзя. Я похудела на этом препарате.

– Рисковая ты баба, Лолита. Могла ведь печень посадить или поджелудочную. А то и умом повредиться – в составе есть психотропные вещества. На них, кстати, запросто подсаживаются.

– Я, как ты видишь, здорова во всех смыслах. И стройна. Скинула сорок кило. Так что препарат работает отлично. Но поскольку за торговлю им меня могли посадить, я пересыпала таблетки и порошки в банки из-под обычной гомеопатической фигни, от которой никакого толку.

– Насколько я помню, от твоего чудо-средства тоже толку не было. Кроме тебя, никто не похудел.

– Да потому что «сестрам» я продавала гомеопатию. А, как ты выразился, чудо-средство на сторону отправляла.

– То есть ты использовала центр как «крышу»? Ты расфасовывала тут запрещенные препараты и хранила их. Как тебе не стыдно, Лолита? Не думал я, что ты такая алчная и беспринципная.