Исповедь девственницы

– По первому свистку залезаем на тумбочку, – начал объяснять Эдуардыч, – Лера, показывай.

Я была на седьмом небе от счастья. Теперь все смотрели на меня! Когда физрук свистнул, я вальяжно, как настоящий мастер спорта, встала на тумбочку.

– По команде "На старт!" принимаем стартовое положение, – сообщил Эдуардыч.

Я грациозно встала раком. Именно эта поза и являлась тем самым стартовым положением.

– О, боже мой! – послышался сзади возглас Орловской.

– Мать моя женщина! – простонала Агапова.

Мальчики же издали только тихое "О-о-о", увидев мою большую жопу во всей её красе…

– Так, Орловская, – призвал к порядку Эдуардыч, – что за реакция? Ты тоже будешь так стоять. Стартовый прыжок мы отрабатывали на уроке. Он входит в оценку.

– Нет, так шикарно я никогда не раскорячусь, – покачала башкой Орловская.

– Итак, – продолжил физрук, – по команде "На старт" принимаем стартовое положение и по свистку прыгаем в воду. Всем ясно? Плывем два бассейна любым стилем, как умеем. Но лучше кролем.

– А на пятёрку за сколько надо проплыть? – спросил Влад Лисовец, мой бывший парень, правда, не знавший об этом, как я уже говорила.

– Юноши на пятёрку 45 секунд, – сообщил физрук, – девушки 55.

– Ого! – по рядам моих одноклассников пронёсся испуганный ропот.

– Первый заплыв! – скомандовал физрук, довольный произведённым эффектом.

Я, Степанова и Губерман вскарабкались на тумбочки.

– На ста-арт! – торжественно протянул физрук.

Мы дружно нагнулись. Раздался громкий свисток.

Я, вытянувшись в струнку, прыгнула в ледяную воду. Я старалась плыть не столько быстро, сколько красиво, чтобы произвести максимально шокирующее впечатление. На повороте я даже сделала "сальто", чем вызвала вспышку эротического безумия у всех мальчиков класса. Во всяком случае, мне так хотелось.

Когда я финишировала, то увидела, что весь класс столпился у моей дорожки. Некоторые в восхищении аплодировали, остальные с удивлением смотрели на меня.

– Тридцать восемь и семьдесят три сотых секунды, – гордо произнёс Эдуардыч.

Класс присвистнул.

– Рыба! – восхитился придурок Самохин.

– Она чё, занималась! – сделал вывод Евтушенко – двоечник, курильщик и мотоциклист.

– Занималась. В отличие от вас, – ещё с большей гордостью ответил Эдуардыч, как будто сам меня тренировал.

– Да где уж нам, – брызнула ядом Орловская.

В это время финишировали мои соперницы. А я смотрела на Макса. Он впервые реагировал на меня не как на пустое место. Может именно сейчас он и узнал о моем существовании.

Да, сегодня был определенно счастливый день.

Я вылезла из воды. Девочки с восторгом и удивлением смотрели меня, мальчики дружно пялились на мою промежность. С одной стороны, мне было некомфортно ощущать на себе сразу столько внимания, а с другой – возникло незнакомое раньше чувство, что я – центр всеобщего интереса и интерес этот ко мне не только как к уникальному человеку, но и как к женщине.

– Орловская, Агапова, Мухамедьярова, – разнесся эхом по бассейну пропитый баритон физрука.

При слове «Орловская» все, особенно мальчики, столпились у края бортика. Однако самые умные встали за тумбочками, чтобы просмаковать стартовое положение «раком» в исполнении Орловской, Агаповой и особенно Мухамедьяровой, чьи ноги были более волосатые, чем у любого из наших парней, а из под купальника спереди торчал такой куст, по сравнению с которым моя растительность была скромной, как у пятиклассницы.

Те же, кто встал сбоку, включая старика Эдуардыча, ждали только одного: когда с гигантских сисек Орловской слетит, сорванный потоком воды, её раздельный купальник.

И вот прозвучала заветная команда "На старт". Стоявшие сзади тумбочек мальчики вперили взор в ягодицы нагнувшихся одноклассниц.

Раздался свисток. Три молодых полуголых туловища животами плюхнулись в воду. Орловская мгновенно вынырнула. С неё слетели очки, но это полбеды. Одной рукой она пыталась нацепить их обратно, ибо они больно впились в лицо, а другой под всеобщее улюлюканье ловила сползший лифчик. В один момент из воды на секунду показалась её огромная сиська с большим розовым соском. Сиська болталась и плавала, как буек. Парни были на вершине блаженства. Орловская тоже.

Наконец она кое-как поправила очки, натянула лифчик и коряво поплыла, как старый тяжёлый говновоз.

Она приплыла последней. Её время было даже не на единицу.

– Константин Эдуардович, можно мне переплыть, – не переставая кокетничать и светиться от счастья, стала канючить Орловская.

– Ну рискни, – ответил физрук, – думаешь, что-то поменяется?

– А можно я из воды поплыву, а не с тумбочки?

– Можно, но минус балл.

– Хорошо, – ответила Орловская и вылезла из воды. К восторгу мальчиков её белый купальник, намокнув, оказался полупрозрачным. Розовые соски и чёрный треугольник лобковых волос оказались на всеобщем обозрении.

Эдуардыч, привыкший за десятилетия работы в школе к эротическим выходкам озабоченных подростков, только покачал головой и улыбнулся улыбкой Джаконды. Парни же не сводили с прелестей Орловской глаз. Из-за этой сучки я опять осталась за бортом сексуального внимания.