Исповедь

           Вейся выше, черный пламень,
превращайся в тьму,
то, что было между нами,
           не приму.

           Все равно — ползучим дымом
стелятся слова:
Ты всегда был нелюбимым,
           я — давно мертва…

           Но в ночи костром пылая,
рвется, душит страсть,
ненасытная и злая, —
           ниже не упасть…

           Что нам думать. Будь покорным
и не прекословь.
Вейся, бейся пламень черный,
           черная любовь…

17 ноября 1925

«Ангел громко и мерно читает…»

Ангел громко и мерно читает
           Уже много ночей
           Книгу жизни моей,
Вся, как солнце, она золотая,
Каждый четко записан в ней день,
Каждый месяц — певучая стая, —
И проходят года, расцветая,
           Как густая сирень.

Но одна есть страница пустая
           Уже в самом конце —
           И с печалью в лице
Ангел книгу мою закрывает…
Даже он, даже ангел не знает
           То, что будет в конце.

18 ноября 1925

«Хочу опять. Опять хочу того же…»

           Хочу опять. Опять хочу того же,
чтоб радость, чтоб испуг
переломились в звук
и стали тем, что мне всего дороже, —
текучей строчкою стиха…
Но я глуха.
Мир для меня — камней немые глыбы,
гниющих трав седые вороха,
заснувшие в реке от зимней стужи рыбы.
Во всем, везде тяжелого греха
застывший лик.
И я его двойник…
Теченьем нестерпимой боли
я сердцем поневоле
обставшее гниенье повторяю.
           И умираю.

           А я хочу дрожанья бытия,
хочу, чтобы и я
простерла крылья рук,
как крылья птиц.
Хочу, чтоб каждый звук
ложился на небе в живой чертеж зарниц,
и пело все вокруг…
Хочу здесь быть опять,
           чтоб снова видеть, петь,
                      смеяться и рыдать.

«Я ветви яблонь приняла…»

           Я ветви яблонь приняла,
их жест дающий и смиренный,
почти к земле прикосновенный
           изгиб крыла.

           Как будто солнечная сила
на миг свой огненный полет
в земных корнях остановила,
           застыв, как плод.

           Сорви его, и он расскажет,
упав на смуглую ладонь,
какой в нем солнечный огонь,
           какая в нем земная тяжесть.

Июль 1926, Мальцево.

«Нет реки такой глубокой…»