Исполнение желаний

Сожалеет ли он, что не принял тогда решения и не стал мужем Гранитэли, как она его просила? Да, очень сожалеет. Если бы не верность другу, он бы ни о чём ином мечтать не мог. Эрл Гедрикс был поставлен перед страшным выбором — между любовью и дружбой. Не приведи кому такое! Он сделал выбор — выбрал честь и погубил обоих. Согласись он стать королём, обручившись с принцессой Гранитэль, и не погиб бы целый мир, а только его друг — Аларих.

Как страшно! Неужели такое может быть? Неужели лучший, благороднейший выбор может привести к невообразимо ужаснейшим последствиям, нежели маленькая сделка с совестью? Значит, и такое возможно?! Когда-нибудь он разберётся в этом?

— Что-нибудь смешное? — раздумывал он. — Например, Емеля?

— А, может, героическое? — отозвалась Гранитэль. — Ты же рыцарь, Лён.

— Я не хочу утратить эрла Гедрикса в душе. — снова обернулся Лён.

— Ты и не утратишь. Я же говорила, вы родственны. Ты будешь помнить графа, как помнишь Елисея.

Он кивнул. Всё правда, он помнит царевича, как самого себя. И снова шагнул к стене.

— Я не хочу расставаться с тобою, Гранитэль. — с тоской проговорил эрл Гедрикс.

— Иди, мой друг. Не неволь юношу. У него своя судьба, свой путь, своя любовь. Ты прожил жизнь, эрл Гедрикс. Теперь его черёд. Говори, Лён! Сейчас или никогда!

— Мы не добили трёх змеюк! — вдруг вспомнил он. — Пойду, добью!

— Вперёд, мой рыцарь! Будет трудно, но дело того стоит!

* * *

— Пойдём, посмотрим, где Лёнька провалился. По-моему, он даже в койке не ночует! — с таким предложением обратился к Федюне Костик.

— Всё думаешь, что он возьмёт тебя с собою на Селембрис? — сварливо отозвался тот. — Больно ему надо!

Костян смущённо примолк. В самом деле, он хотел упросить Косицына отправиться хоть ненадолго в Киев и повидать Забаву Потятишну. Была мысля чтоб вызвать Алёшку Левотьевича на дуэль. Треснуть гаду по ланите и извалять в пыли. Зря он тогда послушался, вёз бы племянницу князёву в стольные палаты! Ну и что, что княжна была слегка чумаза — в змеюкиной норе сидела же, а не в Бахчисарайском фонтане!

Он вздрогнул и стал оглядываться. Никто не догадался, о чём он думал?! Жениться на Косицыне! Вот идиот!

— Я так понял, — продолжал какую-то мысль Федька. — что совсем необязательно спать, чтобы попасть в Селембрис. Платонова только тронула тот перстень, что у Лёньки висит на шее.

— Да? — алчно подсунулся Костян. — Вот с этого места и далее подробно.

— Да это всё. Я только спросить не догадался: она там набрала у гномов камешков или только песни пела?

— Ну так, пойдём, найдём и спросим у Лёлё! — предложил Костян.

Они быстро оделись и побежали через холл. Вокруг телевизора на стульях и полу сидели обитатели корпуса. Несчастные отроки сдались перед произволом со стороны телекомпаний и теперь покорно наблюдали, как Андрей Мягков ел знаменитую заливную рыбу. Давали "С лёгким паром."

— Чур, чур меня! — отшатнулся Костя.

Побегавши по лагерю, выспрашивая там и сям, они притащились на поляну.

— Смотри, не сунься к лошадям! — предупредил Федюн.

— Сам смотри! — огрызнулся Чугунков, чувствуя себя просто дураком. На Селембрис им захотелось! Вот, придурки!

— Пойдём отсюда! — грубо сказал он. — Нет никакой Селембрис! Блажь примерещилась!

— Карр! — раздалось сверху.

Товарищи задрали головы. На красавице-сосне сидел здоровый ворон.

— Добррый день! — сказал он.

— Ах ты, предатель! — взревел Костян, моментально сгрёб лапами полсугроба и тут же сшиб Ворона с ветки снежным комом.

— Не надо, Костя! — орал предатель, бегая вокруг сосны.

— Да я тебе, заразе, щас все перья выдеру! — не унимался тот, гоняясь за Вещуном и хлопая по снегу руками так, словно тараканов бил.

— Что-то ты, Костян, от манной каши озверел. — проговорил вкрадчиво чей-то бархатный негромкий голосок. — Уж на ворон кидаться начал.

Костян и Федька удивлённо оглянулись.

— Ой, — обрадовался Чугунков, — Вавила!

— Он самый. — согласился кот. — А вы, я вижу, развлекаетесь.

— Да вот, — с ненавистью проговорил Костян, бросая взгляд на Ворона, выглядывавшего из-за сосны, — вот он, предатель!

— Я не нарочно! — с испугом поведал тот. — Меня заставили!

— Слыхали мы энти ваши речи! — ехидно ответил Костик. — Иди сюда, комок вранья! Я тебя на одесную положу, а шуёй прихлопну!

И снова потянулся к предателю.

— Не воздевай напрасно руцы, Костя. — философски заметил кот. — Есть дела важнее.

Тут все увидали рядом с Вавилой на снегу большую сумку с адидасом.

— Это, конечно, не тётя Грыся, но всё же что-то. — сказал тот, расстёгивая молнию. Чувство мести оставило Костяна, потому что из сумки потянуло такими гастрономами, что у обоих истосковавшихся по окорокам товарищей немедленно началось обильное слюноотделение.

— Полтавская полукопчёная — ммм! — с упоением пропел Вавила, доставая большие коричневые кренделя. — Подлинная! Не какая-то подделка из маркета!

Как фокусник, он вынимал ветчину, сыр головой, стопку лавашей, прорву фруктов, топлёное молоко в бутылках (с пенкой!), буженину, копчёную форель, банку маринованых огурчиков и напоследок торт «Хрум-хрум».

— А я уж скатерть постелил. — льстиво подмазывался Ворон Воронович.