Искушение чародея

Якоб Шидловски и вправду выглядел скверно. Глаза запали, бурые волосы слиплись, бородавки сочились сукровицей. Говорил он с трудом, но кое-что из него удалось выжать. Дженет в детстве была неразговорчивой и застенчивой. Она с другими детьми ходила в джунгли за птичьими яйцами, охотилась на ящериц, собирала грибы. Потом девочка повадилась ночевать в лесу и подолгу не возвращаться. Она говорила матери и старейшине Абрахаму (он был патриархом до Кеннета), что бог беседует с ней и наставляет ее в вере. Потом она предсказала появление братьев с Земли, и Абрахам назвал ее дочерью луны, последней пророчицей муннайтов. Ее любят у нас, очень любят, но замуж никто не возьмет и спать под своим кровом не пустит.

Доктор выслушал сбивчивую речь Якоба, померил ему температуру, покачал головой, увидев, что сыпь все еще не сошла. Иммуномодулятор и вторая доза противовирусного… пожалуй, так.

У Дженет, неловко сидящей на мягком диване кают-компании, тоже был вид не лучший. Костик предупредил, что наряд девушки не перенес путешествия через мокрые джунгли, пришлось одолжить ей одно из платьев Мидзуэ, а времени на подгонку не нашлось. Бурые волосы она срезала почти под корень, неаккуратные клочья еще больше портили большую шишковатую голову, на щеке красовалась царапина.

Павлыш кивнул ей от входа, чтобы избежать необходимости пожимать руку.

— Что произошло, Дженет? Тебя кто-то обидел?

— Бог сказал, что мы все умрем, — твердо произнесла девушка.

— Да, однажды мы все умрем, — согласился Павлыш. Что за дитя…

— Ты не понимаешь, — терпеливо улыбнулась Дженет. — Лихорадка осталась у нас в крови. Она вернется, и мы все умрем через несколько дней.

— Это сообщил тебе бог?

— Голос бога. Он сказал, что болезнь заразна, а лекарств у нас нет. Зато есть риск, что болезнь улетит на Землю. Ему придется сделать яд… ядро, — Дженет запнулась.

— Термоядерный взрыв, — уточнил Павлыш.

— Да, — обрадовалась Дженет. — Ты понял, доктор. Бог любит нас, но у него нет выбора.

Павлыш задумался. Думал он минут пять, стучал пальцами по столешнице, подбрасывал и ловил гуттаперчевый мячик, который весьма кстати нашелся в кармане брюк. Дженет следила за ним безмятежным, сияющим взором.

— Послушай, а ты могла бы показать мне, где и как бог разговаривает с тобой?

— Конечно. Ты брат с Земли, тебе нужно прийти к богу. Только пусть твои люди вернут мне веревки, нож и мою одежду. В этом… — Дженет брезгливо приподняла тонкий подол платья — в джунглях и часу не проживешь.

Оставив девушку на попечение хлопотливой Мидзуэ, доктор помчался в библиотеку. В груде микрофильмов не сразу нашелся нужный — история космического кораблестроения. Действительно, эксперименты с искусственным интеллектом примерно триста лет назад проводились в Америке. После известной катастрофы с шаттлом «Маргарет» их запретили как класс. Но сектанты и сейчас выглядят сумасшедшими, их предки вполне могли выкупить себе судно под стать и тащиться через космос в компании полупомешанного ржавого кибермозга. А энергии в термоядерном реакторе хватит надолго.

Из библиотеки Павлыш метнулся в лабораторию. Он взял у себя анализ, размазал кровь по предметному стеклу и выкрутил на максимум увеличение электронного микроскопа. Да, увы, шипастые шарики вируса благоденствовали и размножились. Возможно, лихорадка даст вторую волну. Не исключено, что триста лет назад такая хворь стала бы Юстиниановой чумой или марсианской холодной водянкой. Сейчас справиться с эпидемией не составит труда. Медицина не стоит на месте… вот только ржавый мозг об этом понятия не имеет.

Павлыш без стука ввалился в комнату капитана Позднякова и в коротких, но энергичных словах описал ситуацию. Анализы и фотографии вируса — срочно на Землю, экипажу срочно пройти профилактику, препараты в лаборатории. И пожалуй, пора готовить корабль к выходу на орбиту. Если переговоры с железным чудищем зайдут в тупик, придется затолкать в пассажирский отсек столько муннайтов, сколько поместится, и взлетать от греха подальше. Переговоры лучше вести ему — у кибермозга контакт с Дженет, а бедная девушка доверяет только «доктору Вла-дисс-лафф». Все будет хорошо! Капитан усомнился, громогласно и выспренне, но долго спорить не стал.

В неровно обрезанной хламиде, с тесаком за поясом, Дженет выглядела совершенной дикаркой. Перед лесенкой катера она упала на колени и долго молилась, прежде чем подняться на борт. Павлыш опасался истерики или паники — зря. Когда судно поднялось в облака, оставив внизу стену дождя, лицо Дженет преобразилось, наполнившись детской радостью, — так сияют малыши, впервые попавшие на Луну. Косясь на свою восторженную спутницу, доктор впервые подумал о ней с толикой теплоты — если девице понравится летать, вскоре она забудет о боге, оставит дикарские замашки, станет землянкой. И, наверное, будет счастлива.