Искушение чародея

Сентябрь радовал последними теплыми днями. Желтых листьев в кронах было еще мало, до завершения навигации оставалось несколько недель. Механик с теплохода «Заря» неспешно шагал домой по улице Пушкина, мимо бывшего клуба речников, в котором сейчас кафе и парикмахерская, через дворы, в которых царят футбол и дочки-матери. Мимо спортплощадки с велосипедистами и скейтбордистами. Мимо пивного киоска и магазина «Гастроном» на улице Речной. В гастрономе он прикупил для Ярда мороженой рыбы и был горд, что не забыл этого сделать: наглый котяра презирал «Китикэт».

У подъезда его встретили донельзя расстроенные ребята — Таня и еще один мальчик, незнакомый. Таня издалека замахала рукой и побежала навстречу.

— Станислав Аркадич! Помогите!

— Что случилось?

У незнакомого первоклассника щеки были покрыты частыми дорожками слез.

— Кешка… у… у-умер… — пробормотал он тихо.

— Кто?

Изобретатель заоглядывался. Кешкой мог быть кто угодно. Начиная от щенка, заканчивая человеком.

— Кешка — это попугай, — объяснила Татьяна. — Он, наверное, склевал что-то не то…

— Он из клетки вчера… — подтвердил мальчик. — Я ловил… а он… он на улицу хотел…

— Когда это случилось?

— Что? — мальчик нахмурился.

— Когда попугай умер?

— Не з-знаю…

Таня перехватила инициативу:

— Да только что. Болел все утро. Ветеринар приезжал, сказал — сдохнет. Он вот только что… сидел-сидел… и упал. Честно.

На только что сдохшего попугая Кешку живая вода подействовала. Правда, окунать его пришлось трижды: склеванная по дурости мышиная отрава продолжала действовать и на оживший организм. И все же птичка выжила, первоклассник остался доволен, а у Станислава Аркадьевича появилась проблема морального выбора, которая вылилась в поездку в Вологду, в университет, на кафедру биологии, и закономерно окончилась публичным осмеянием «открытия».

— А что, друзья, не покрутить ли нам машинку? — задумчиво спросил Станислав Аркадьевич. Вопрос это риторический. Конечно, всем хотелось «покрутить».

— А куда сегодня? — уточнила Таня, догрызая печеньку. Получилось невнятно, но все поняли.

«Зингер» сшивает миры не просто так. Почему-то важно, кто именно крутит ручку.

Да-да, с электроприводом машинка отказалась работать вовсе, и теперь вечная батарейка питала лишь немногие детали прибора (автор изобретения ворчал: ох уж эта электроника!.. Костыли технологии!).

Самому Станиславу Аркадьевичу неизменно открывался пустынный берег моря с ветром, скалами и живыми камнями. Жаль, что с расстоянием контуры побережья становились все более размытыми, теряясь за границами обоев.

Татьяна «накрутила» странный мир с розовым небом и белыми деревьями, похожими на морские кораллы. Воздух там не подходит для дыхания, потому стежки приходилось делать крупные, чтобы было поменьше дырок. И все равно через минуту все присутствующие начинали чихать.

Гриша открыл очень полезный мир, но успел только опустить иглу — миг, и в квартире стало жарко, а воздух наполнился неприятным кислым запахом. Пришлось срочно распускать начатую стяжку…

— К морю? — почти одновременно с девочкой спросил Гриша.

— Ну почему? — Станислав Аркадьевич улыбнулся. — Вот пусть Алевтина Георгиевна попробует. Она еще ни разу…

— Что это я ни разу? — нахмурилась пожилая учительница.

— Ни разу не крутили Машину, — объяснила Таня.

— Это… ту самую, да?

Ей уступили место подле ручки и пристроились рядом — смотреть. Чем ближе к машине, тем материальней чужое пространство.

— Только аккуратней, — посоветовал Станислав Аркадьевич. — Не спешите.

— Не в первый раз шью, — обиделась Алевтина Георгиевна. Но совету вняла.

По ту сторону как раз разгоралась заря. Ее отсветы ложились на отломы льда у дальнего берега, развешивали на воде и на песке розовые блики.

— Какая-то большая река, — предположил Гриша. Открытие нового мира вещь волнительная. Руки сами тянутся записать впечатления. А лучше — сфотографировать.

Фотографировать, к слову, пытались. Но снимки на пленке получались такие, словно кто-то просто забыл ее перемотать, и два кадра наложились друг на друга. А цифровой фотоаппарат сбоил, засвечивал кадры.

— Или морской залив, — согласилась Таня. — А это что еще такое?

Из воды выползло нечто, напоминающее гигантского рака или краба.

— Ого, первый обитаемый мир! Может, там еще кто-нибудь водится!

— А воздухом дышать можно… только он холодный какой-то, — вздохнула девочка.

Действительно, за минуту в комнате сильно похолодало.

В этот момент в дверь позвонили.

— Я открою.

Таня побежала в прихожую. Она решила заодно набросить на плечи куртку.

Если мы чего-то не знаем, совершенно не значит, что «этого» не может быть. На самом деле — может. Более того, это «что-то» подспудно происходит прямо сейчас, до времени ничем не омрачая нашего существования.

И если вы трубите на каждом перекрестке о своем эпохальном открытии, то не удивляйтесь, когда окажется, что вас услышали.