Искушение чародея

— Певец, актер… — согласился Минц. — Видимо, комар успел укусить его… Кумира всех женщин всей планеты. А я сделал концентрат. Вот в результате мы имеем силу притяжения Орехова помноженную в несколько раз… — Лев Христофорович нервно захихикал.

— Ах, вам смешно? — взвился Удалов. — Что же это такое?!

— Маленький побочный эффект, — Минц, улыбаясь, сцепил на груди пальцы.

— Вам смешно, а со мной что теперь будет? Под охраной на работу ходить? Или вообще в лес уехать, подальше от цивилизации?

— Да выветрится все через пару дней, — успокоил Удалова Минц. — Еще жалеть будешь, что все прошло.

— А сейчас? — продолжал осторожничать Корнелий.

— Ну, будут за тобой женщины ухаживать, глазки строить, обнимать, целовать… Плохо, что ли? Пара дней всего, и никакого побочного эффекта, будто и не было. Да такое может быть в любом эксперименте… Саша, скажи!

— А у меня образования нет, я эксперименты не провожу, — открестился от всего Грубин.

— А камень — чей был? Если бы ты, в самом деле, не проводил эксперименты. Ан нет! Лавры великого ученого покоя не дают? А учился бы, знал бы, что философский камень — это просто выражение! Образное! Он может быть и в виде порошка. Вот твой и заработал, когда его переехал каток.

— Если бы я был настолько глуп, я бы никогда не создал вообще ничего, — возмущенно заметил Грубин.

— А я не говорил, что ты глуп! Я всегда говорил, что необходимо образование, чтобы заниматься наукой. Каждое подразделение должно заниматься одним направлением. А ты пытаешься сразу все охватить.

— Да я…

— Постойте! Слушайте! — встал между ссорящимися Корнелий, подняв вверх указательный палец. — Слушайте!

Внизу нарастал шум женских голосов. Иногда становилось слышно, что осаждающие обсуждают, как можно проникнуть внутрь.

Удалов подошел к окну. В скверике уже собрались около тридцати женщин самого разного возраста. Заметив в окне предмет своих желаний, они радостно зашумели, самые активные стали биться в закрытую подъездную дверь.

— Обложили… — обреченно бросил Саша Грубин.

— Хорошо, кодовый замок поставили, — с облегчением заметил Лев Христофорович.

— Ты башкой думай, вари новый концентрат, — мрачно посоветовал Корнелий Иванович.

Было слышно, как внизу трещит под напором дверь.

Наталья Караванова. Ровными стежками

— Из Москвы. Журналист, — сказал гость, протягивая удостоверение. — Это вы тут мамонтов разводите?

Журналист сказал это таким тоном, словно подразумевал: «Это вы водите за нос общественность?»

— И мамонтов, — скромно ответил профессор, прислушиваясь к сообщениям из Канберры и радуясь мастерству лучшего в сезоне хоккеиста.

Кир Булычев. Ретрогенетика

Гриша Корецкий, корреспондент «Гуслярского Сплетника», проживал со Станиславом Аркадьевичем в одном доме с самого детства и часто бывал у него в гостях.

Вроде бы, ничего особенного не было в скромном судовом механике с теплохода «Заря», жил он тихо, к политическим страстям районного масштаба относился с вежливым равнодушием, и даже на стадионе среди футбольных болельщиков он ни разу не был замечен.

Ходил на работу, здоровался с соседями. С виду — совершенно обыкновенный человек.

Вот только не все является тем, чем выглядит. И Гриша старался почаще заглядывать к соседу вовсе не из чувства долга. И даже не потому, что у Станислава Аркадьевича прекрасная библиотека.

Дело в том, что скромный механик был изобретателем. Самым настоящим гениальным изобретателем, как Леонардо да Винчи. А по мнению кое-кого из знакомых, даже еще гениальнее. Некоторые даже сравнивали его с доброй памяти профессором Минцем, что когда-то проживал в Великом Гусляре по адресу: улица Пушкина, шестнадцать, о чем свидетельствовала солидная металлическая табличка, прибитая к стене дома. Правда, этими «некоторыми» была учительница литературы и русского языка Алевтина Георгиевна, которая когда-то, еще совсем молоденькой девушкой бывала в гостях у знаменитого ученого.

Грише очень хотелось, чтобы о соседе узнал весь мир. Или хотя бы Нобелевский комитет. И он переживал не меньше самого изобретателя, когда его очередное изделие оказывалось невостребованным.

А если совсем честно, то Грише просто нравилось бывать у Станислава Аркадьевича дома. И это совсем не удивительно. У Станислава Аркадьевича все любят бывать…