Искупление (ЛП)

— Осторожнее, Николай, я никогда раньше не теряла тебя из-за чего-то настолько глупого, как эмоции — и твои цвета, они проявляются.

— Я кровоточу, как и все остальные.

Жак ответила, открывая дверь:

— Тем хуже.

Когда тишина снова воцарилась в моих апартаментах, я переместился на диван и осмотрел свою квартиру.

Она была декорирована глубоким фиолетовым и черным цветами. Я увлекался темными цветами, возможно, потому, что это была единственная комфортная для меня вещь — знать, что снаружи так же темно, как и внутри.

Это был единственный мир, который, как мне казалось, я нашел.

Белый цвет напоминал мне о том, чего у меня не было.

Чистоты, невинности и ясноглазой русской принцессы, которая не остановится ни перед чем, чтобы вытолкнуть меня из зоны комфорта.

Ее квартира была белой не просто так.

Это было напоминанием.

Ты не должен ее касаться.

Потому что, если я ее коснусь, она не сможет жить уже после первой ласки.

Я отказывался искушать судьбу второй раз.

Иначе в этот раз это будет моей ошибкой.

ГЛАВА 11

Полиция все еще расследует убийства, произошедшие рядом с «Пайк Маркет». Было обнаружено еще одно женское тело, ее репродуктивные органы были вырезаны, а на лице сохранилась пустая улыбка. Женщинам настоятельно не рекомендуется покидать дома поздно вечером.

~ «Сиэтл Трибьюн»

Майя

Сон не приходил, хоть я молилась и просила о нем каждый час, когда смотрела на будильник, свет от которого падал прямо в глаза.

Голова болела.

Болела так сильно, что казалось мой мозг поврежден.

После повторного обыска квартиры на предмет каких-либо путей для побега или написания гигантского SOS на окне… я впала в отчаяние. Поскольку знала, что, в конце концов, я сама подписала контракт, а мой отец продал меня. У меня действительно никого не было, на кого можно было бы опереться.

Плюс, как и сказал Николай, кто мне поверит? Они скорее подумают, что я сошла с ума. Со стоном я перевернулась на бок и выбралась из постели. Николай сказал прибыть на работу в восемь, одетой в черное. Я не была уверена, где должна работать — в его офисе или в центре, но понимала, что с каждым вопросом расстраивала его еще больше.

Он не такой, каким я его представляла.

Несомненно, он великолепен, титулован, любитель власти и контроля, но каждое слово, произнесенное его устами, было сдержанным. Одной части меня — глупой части — было любопытно, в то время как оставшаяся часть хотела столкнуть его с самого высокого балкона, который только можно найти.

Душ сотворил чудо с моим самочувствием и, когда я вернулась к гардеробу, чтобы выбрать наряд, то признала, что он выбрал довольно крутую одежду для меня. Я остановила выбор на черном обтягивающем платье от «Дианы Фон Фастенберг» с черными туфлями на высоких каблуках и взяла золотую цепочку с комода.

Прихватила с собой пальто на случай, если пойдет дождь, а мне каким-то образом удастся выйти на улицу во время перерыва, и прошла на кухню.

И замерла.

— Как прошел вечер? — спросил Николай, венчиком взбивая яйца над плитой, словно это было для него самым естественным делом на свете — готовить завтрак на моей кухне. И это еще одно не столь тонкое напоминание, что он может участвовать в моей жизни по собственному желанию. Даже мое личное пространство на самом деле не было моим. Я представила себе, что оно уже никогда не будет таким с тех пор, как он появился в моей жизни.

— Ужасно, — призналась я честно. — И я ненавижу яйца.

— Не ври.

В этом и был весь он. Простое «не ври», и он продолжил бросать измельченные перец и сыр.

Раздраженная, я сидела на барном стуле и смотрела, как мускулы перекатывались под рубашкой, пока он двигался по кухне. Он хорошо смотрелся здесь, комфортно, не таким охотником, каким выглядел обычно.

Я знала, что бесстыдно разглядывала его, но не делать этого было просто невозможно — мужчина был настолько красив, что это расстраивало.

Почему красавчики всегда должны быть социопатами?

Его густые шоколадного цвета волосы завивались за ушами, темные глаза были устремлены на еду прямо перед собой, и его мускулистое тело напрягалось и сгибалось под выглаженной бледно-голубой рубашкой в полоску.

— Почему ты здесь? — спросила я его. — Разве я не должна была встретиться с тобой в офисе?

— Проголодался, — ответил он, пожимая плечами.

— И каждый «Старбакс» в окрестностях был закрыт? — спросила я, приподняв брови.

Он хмыкнул.

А затем рассмеялся.

Я стиснула зубы только потому, что это был приятный смех, теплый, словно мед. Черт его побери.

— Нет, — он обернулся, все еще улыбаясь. — Я просто подумал, что нам было бы неплохо поболтать перед работой.

— Поболтать, да? — я заерзала на сиденье.

— Да, — улыбка снова мелькнула на его лице, и у меня подогнулись колени. Я облизала губы и посмотрела в сторону.

— Так болтай.

— Как властно.