Искупление грехов

С тихим треском зёрнышко лопнуло, и из него выскользнул тонкий побег, впиваясь в держащую его руку.

- Корни, – хрипло проговорил старик, и черты его лица плавно изменились, переплавляясь в мою точную копию. Теперь на меня смотрел я сам. – Зерно может дремать многие годы, но когда настанет его час – корни, что оно пустило, пробьют даже гранитную глыбу. Они найдут трещину. Всегда находят.

Зерно на ладони пошевелилось, корни теперь врывались под кожу меня-старика, тянулись по руке… И там, где корни сумели прорваться, тело менялось. Ещё несколько ударов сердца, и передо мной сидело странное и страшное существо – большое, сильное. И вполне человеческие глаза на его морде смотрелись страшно и как-то неправильно.

- Пробудишь его, допустишь слабину, – прогудела тварь, – и сначала оно пожрёт твоё тело… а потом душу!

Глаза изменились, наливаясь краснотой.

- И тогда все, кто будет рядом…. Р-р-р-р!..

Тварь не договорила, стремительно кинувшись на меня, а я даже не успел отскочить. Острые зубы впились в шею, и я слабо выкрикнул:

- Прекрати!..

Тварь замотала головой, тряся моим телом, как тряпичной куклой:

- Прекрати!..

- Уже прекратила, ага! – голос Пятнашки вырвал меня в реальность. – Подъём, командир!

- Боги!.. Ты очнулась? – я улыбнулся, глядя на девушку. В окно врывались солнечные лучи.

- Очнулась, милый, – Пятнашка наклонилась ко мне и поцеловала. – И теперь не хочу выходить и узнавать, что там происходит вокруг… Без тебя – не хочу.

Глава 20

Три костра занялись быстро. Облитые маслом брёвна, уложенные в высокие поленницы, окутались клубами пламени. Там, в огне, уходили в последний путь наши товарищи и соратники, которых мы не смогли спасти. Которых не смог сберечь я. Го-лани, Лысый и Ао-лени – только скопившие, чтобы выплатить долг. Они мечтали со временем стать вэри, покинуть службу и начать мирную жизнь. Го-лани хотел купить дом и посадить на своей земле фруктовый сад – он любил фрукты. Не знаю, о чём мечтал Лысый, но он отлично пел местные заунывные песни. Ао-лени просто отлично умел смеяться. От его смеха становилось как-то теплее на душе. Три соратника, три товарища, три прерванные жизни и неисполненные мечты. И всё это грузом лежит на душе.

Неподалёку вспыхивают всё новые и новые костры – город хоронит своих защитников. Лишь пепел останется от них, и ветер разнесёт этот пепел по всему миру. Пепел залетит в те уголки мира, в которых никто из погибших никогда не был. Возможно, он промчится и сквозь земли Линга – а может быть, улетит в океан и опустится на самое дно. У погибших теперь свой путь – у нас свой. И у моих бойцов, глядящих в костёр, и у детей, которых мы спасли из Линга. Все они стоят рядом. И хорошо, когда после битвы ты можешь похоронить своих товарищей. И как тяжело бросать их, отступая под натиском врагов.

Похороны состоялись уже глубокой ночью. Весь день и вечер люди чинили стены, выправляли и укрепляли ворота. Получилось так себе – но лучше, чем сразу после боя. А ещё все ждали возвращения Линга. Но алхимики так и не пришли. Видимо, Ксарг с Соксоном были правы – сил у них хватило на одну атаку.

- Обидно за ребят, – проговорил Эр-нори. – Полгода бегали от смерти, а почти перед самым отъездом…

- Я думала, вообще все тут останемся… – вытирая нос, ответила зарёванная Фука. – Вас как начали со стен одного за другим приносить…

И тишина. Слышен только треск пламени, пожирающего дерево. То тут, то там в толпе возникают разговоры об ушедших, но больше чем на вопрос-ответ – никого не хватает. Чудо, что вообще сумели прийти и попрощаться – усталость и ранения давали о себе знать. В результате прощание продлилось недолго. На обратном пути меня окликнул Воргот.

- Шрам, ты как? – он снова был в своей просторной простой одежде. – Говорят, что вы всё-таки уезжаете. Неужели граф не просил остаться ещё?

- Мастер! – обрадовался я. – Нам и не предлагают. Нельзя нам больше в Линг – да и рядом находиться опасно. Это уже решённый вопрос. Помнишь?

- Вон оно что… – строитель почесал бороду, припоминая совещание. – Я уж было думал, и с нынешним не сошлись. А я вроде с ним хорошо пообщался. Нашим он достойную оплату дал.

- Да я с ним толком и не общался, – признался я. – Но мы и не ругались. И отношение у него хорошее. Но так уж сложилось… Нельзя долго в Линг ходить. Даже нам. А уж когда заслужил ненависть тамошнего хозяина…

Я не удержался и улыбнулся. Воргот посмотрел на спасённых детей, которых уводили в казарму с прогулки, и тоже не сдержал улыбки.

- А куда малышей-то денете?

- Пока думал в Форт привести и попробовать там пристроить, – признался я. – Здесь им тоже небезопасно оставаться. В города княжества… Они и без того сейчас в тяжелом положении, и помогать мне с детьми там никто не станет. Вот и получается, что остаётся только Форт.

- Ну, дай боги, всё у мелких хорошо сложится, – кивнул Воргот. – Может, зайдём ко мне… помянем?

Я на секунду замялся, поглядев на Пятнашку, и Воргот быстро сориентировался.

- Пятнашка!.. Пятнашка, можно я Шрама украду?

- Это ты, мастер, с какой целью? – девушка обернулась.