Искупление

— Я скучал, Сафи, — прошептал мужчина, согрел мою кожу своим дыханием, даря учтивый поцелуй, и отпустил. — Спокойной ночи. Буду верить в то, что все это закончится для вас благополучно.

— Доброй ночи, Эбер, — ответила я, и мы покинули беседку.

К моему облегчению Найяр не появился за время моего отсутствия. Чем бы он ни был занят, но меня, слава богам, в списке его занятий не было. Хэрба мы с охраной проводили до комнат, где жили наемники. Юноша возмущался и обвинял нас в унижении его достоинства, но мои бородачи втолкнули парня к своим собратьям и велели тем не выпускать паренька одного и не давать шастать по дворцу. Тем, кто бывал в моей охране, все было понятно без долгих объяснений, потому они приняли Хэрба из рук в руки и утащили к остальным. Воины были заняты возлияниями, так что мой рыжий нахаленок не сильно-то и сопротивлялся, когда понял, что вечер будет веселым.

Пристроив своего помощника под охрану громил, я направилась в новые покои. Не скажу, что я была уверена в том, что герцог решит что-то сотворить с Хэрбом, но боги берегут тех, кто и сам не прочь сберечься. Так что предосторожность была не лишней, тем более, Найяр давно на парня зол и единственное, что сдерживает его от выплеска ярости, моя защита. Но и я моя защита имеет огромные бреши… как показали последние события. Он так легко забирает тех, кто мне дорог, что мне уже страшно привязываться к кому-то.

— Моя госпожа, — Габи встретила меня книксеном и улыбкой.

По девушке тоже было заметно, что она испытывает облегчение от переезда. Давящая атмосфера герцогских покоев уже сказывалась на всех, кто там бывал. Улыбнувшись ей, я велела подготовить опочивальню, сама же пока взяла книгу, которой разжилась в течение дня, и расположилась перед разожженным камином. Наемники заняли свои места у дверей покоев. Тишина была настолько умиротворяющей, что я задремала в кресле, даже не заметив этого. Очнулась от того, что книга поползла из пальцев и с глухим стуком упала на пол.

— Не успел, — с сожалением произнес, склонившийся у моих ног герцог.

Он поднял на меня взгляд, и я поняла, что он опять пьян. Что-либо говорить я не спешила, напряженно наблюдая за ним. Най подал мне книгу, затем опустился на пол и положил мне голову на колени. Захотелось треснуть по этой голове книгой, но делать я этого, конечно, не стала, как и зарываться пальцами в его волосы. Вот такой беззащитный герцог меня больше не умилял.

— Ты жестокая, — сказал он, водя ладонью по моему колену. Я промолчала, но желание треснуть книгой стало сильней. — Сколько ты еще будешь мучить меня? Запах ей мой не нравится, — произнес герцог тоном обиженного ребенка. — Вот, — он протянул руку, и я ощутила мягкий цветочный аромат его любимого мыла, — специально помылся, чтобы с тобой встретиться. Или мне теперь еще и аудиенции нужно просить?

— А пил для храбрости? — не удержалась я от насмешки.

Найяр поднял голову и посмотрел на меня:

— Смешно, да? Смейся, мое сокровище, все лучше, чем слушать твои проклятья.

— Най, ты что-то хотел? — устало вздохнув, спросила я.

— Идем домой, мне без тебя не спится, — и улыбка такая заискивающая…

Пальцы крепче сжали книгу, и герцог отодвинулся подальше, разгадав мои намерения. Встав с кресла, я обошла его.

— Добрых снов, Найяр, — сказала я, направляясь в опочивальню. — Если тебе одиноко, можешь пригласить свою новую игрушку. Лицо то же, тело то же. Если будет молчать, да темноте, вообще не отличишь.

Я тут же пожалела о своей издевке, потому что герцог метнулся в мою сторону, болезненно сжал плечо и рывком развернул к себе лицом. Лиричное настроение заметно поменялось на воинственное.

— Издеваешься? Язвишь? Жалишь? Хоть в чем-то не меняешься, — прошипел он, приближая свое лицо к моему. — Не пойдешь?

— Нет, — я мотнула головой и с вызовом взглянула ему в глаза.

— Отнесу насильно, — холодно пообещал его сиятельство.

— Да, ты можешь дать мне хоть немного отдохнуть от тебя? — воскликнула я, отбивая его руку со своего плеча. — Тебя много, Най, ты на меня давишь. Все время давишь, почти девять лет давишь. Не захотела на бал, сам притащил. Заболела, заполонил лекарями дом. Упала с лошади, запорол бедное животное. Попала под дождь, дрожат слуги, боясь твоего гнева. Кто-то смотрит дольше, чем того требует этикет, ты хватаешься за меч. Если мне кто-то становится дорог, ты начинаешь меня им шантажировать, стоит мне лишь на толику проявить неповиновение. Ты душишь меня, Найяр, твоя любовь душит!

Пальцы герцога сомкнулись на моем горле. Я вцепилась в его запястье, пытаясь скинуть, потому что вдруг отчаянно перестало хватать воздуха. Я царапала его, хрипела, но рука продолжала сжиматься.

— Вот так душат, мое сокровище, запомнила? Все остальное, что ты перечислила — это забота о своей женщине.

И когда глаза мои стали закатываться, он отшвырнул меня, словно котенка, и направился к двери, но, так и не дойдя, остановился и порывисто обернулся. Посмотрел на собственную руку, на меня.

— Сафи…

— Уйди, — просипела я, пытаясь отдышаться. — Просто уйди.

— Сафи, я не хотел, — простонал он, делая ко мне шаг.