Искупление

Младший Эскалант медленно поднял глаза на брата. Странное чувство чего-то мокрого и горячего на левой щеке. Слеза… Он посмотрел на свои руки — они были в крови. Разве это его кровь? Нет, это кровь его любимой девушки. Милой, доброй и нежной. Той самой девушки, которую он растоптал и собственноручно отдал в грязные лапы насильника. В ушах зазвучали все те мерзкие слова, что он говорил ей. Все громче и громче, как будто кто-то прибавлял звук. Лгунья. Шлюха. Ведьма. Дрянь. Сука… Виктор схватился за голову ладонями. Ему стало больно из-за разрезанной руки, но он желал этой боли. Он этого заслуживал. «В моих глазах ты совершенный!..» «Не губи меня!.. Не делай мне больно!» «И даже если ты вдруг кого-то убил, я буду прятаться от правосудия вместе с тобой. А когда нас настигнут и завяжется перестрелка, я прикрою тебя со спины… И всё это просто потому, что… я влюбилась в тебя, Виктор Эскалант» Закрыл глаза и снова видел её смеющееся лицо, нежные глаза, с такой преданностью глядящие на него, на подонка, который убивал её медленно и беспощадно. Убивал ангела с длинными русыми волосами и глазами цвета серебра…

Виктор сел на пол, опустив голову на руки. Его воротило от самого себя. Не знавший никогда приступов совести, чувства вины и морали, сейчас он был согласен умереть. Но и тут, казалось, вечно-молчавшая совесть громогласно твердила, что смерть — слишком простой выход. Искупление вины — вот расплата за его поступки. И в то же время это искупление будет наградой всей его жизни.

— Брат? — он не узнал свой голос, словно вырванный из горла человека, которого пытают. — Я не знаю… Как… Что мне делать?

Себастьян был суров. Он понимал, что все муки, которые терзали его брата, были им заслужены. Ему не было его жаль. Мужчин жалость унижает. Однако сочувствие бесценно. Иногда оно исцеляет и указывает верный путь. Старший брат сел рядом с младшим. Когда он заговорил, его голос звучал чёрство и непреклонно:

— Оставить её в покое. Дать выйти замуж за Гаспара. Родить ему сына и попробовать забыть все ужасы из прошлой жизни, включая тебя, брат.

Виктор издал тихий стон. Он не смог его сдержать из-за жуткой боли, скрутившей изнутри. Будущее без этой женщины? Жизнь без её глаз, голоса, близости? Жизнь с осознанием, что она где-то там ложится спать и просыпается без него, дарит кому-то улыбки и нежные слова? Жизнь без Златы Броснких?..

— Я не смогу без неё, брат… Я не выживу…

Себастьян вздохнул:

— Это я уже понял, как и Тесса поняла то, что ты единственный, кто способен сделать её племянницу счастливой. Ты, а не Гаспар.

«Я могу всё исправить! Могу всё изменить!». Виктор снова смог дышать. Появилась надежда на то, что он достоин кислорода…

— А ещё я вчера понял, что Тесса права. Злата закрыла тебя собой от пули. И если бы я не успел, то она бы умерла за человека, который некогда погубил её своей любовью.

Виктор взвыл от боли, стиснув зубы. Тогда бы его жизнь тоже закончилась.

Глава 22 Поцелуй гаспара

Меня разбудили солнечные лучи барселонского утра. Я посмотрела на часы — шесть утра. Вчера был очень трудный день. Возвращение в город, выписка Гаспара из больницы, визит тёти, Мари и Эйда. И многоразовый пересказ моих приключений в коттедже.

Встав с постели, я открыла окно и вдохнула свежего воздуха. Сугробы ещё лежали на улицах. Но солнце скоро их заставит превратиться в воду. Ведь солнечные дни для Барселоны намного привычнее, чем снежные. Вот бы и мои воспоминания тоже растаяли! Но я не сугроб… к несчастью.

Гаспар усилил охрану. Теперь мне никуда нельзя выходить без сопровождения. Он жутко переживает и даже не догадывается, что я предала его. Оберегает меня, доверяет и любит… А в ответ я целуюсь с его другом. Человеком, который когдато почти убил меня. Эти мысли снова нахлынули тревожным потоком. Из-за них я не могу спать, есть и думать о чем-то, кроме этого.

Приняв душ, я надела вязаное платье тёмно-красного цвета и заплела косу. Я собиралась быстро, мне было мерзко смотреть на себя в зеркало.

Сегодня было Рождество…

***

Я наблюдала за немного нервным поведением Гаспара. С виду он ничем себя не выдавал — молча смотрел в окно, засунув руки в карманы своих бежевых брюк. Невольно восхитилась его восточной красотой — смуглый, темноволосый, слегка раскосые глаза и аккуратной короткой бородой. Я видела его чеканный профиль и неспокойно пульсирующую жилку на виске, возле медицинского пластыря, которым была скрыта ссадина.

— Эскалант и я, — начал Гаспар, а я вздрогнула при звуке этой фамилии, — начали травлю Дворака.

— Что?! — ахнула я.

Гаспар повернулся ко мне:

— А ты думала, что ему содеянное сойдёт с рук?

Я не на шутку испугалась. Чересчур опасное дело затеяли они.

— Гаспар, — я подошла к жениху и посмотрела на него молящим взглядом. — Прошу тебя, не нужно этого!..

— Ты, наверное, шутишь?! — возмутился он.

— Нет, Гаспар, — я коснулась его руки, пытаясь воззвать к здравому рассудку. — Подумай сам, он изменил имя, документы, пересёк границу. За его спиной стоят необычные люди… А последствия? Ты ведь политик!