Искупление

Виктор вздохнул, подавляя в себе неуместно вспыхнувшую ревность. Терпения у него почти не было, но он знал, что на брата давить нельзя. Да и без этого сейчас сам всё расскажет. Иначе просто не заговорил бы на эту тему. Виктор молча пошёл в бар. Достал бутылку виски и два стакана. Сел в кресло и разлил напиток. Себастьян принял молчаливое приглашение и расположился напротив.

— Откуда у тебя информация о Злате? — сдерживая себя, спросил Виктор.

— От её тётки.

Тёмная бровь младшего брата взлетела вверх.

— Сама рассказала?

— Нет, разумеется, я подслушал! — не скрывая иронию, ответил Себастьян.

— Давно?

— Несколько дней назад.

— Зачем?

Старший Эскалант сделал глоток виски и поставил стакан на кофейный столик.

— Она просто рассказала. И взяла с меня слово не распространяться по этому поводу. Особенно тебе. Я не понимал её до вчерашнего дня. Но теперь мне всё ясно.

Виктор судорожно сжал кулак. Несомненно, Себастьяну доставляло удовольствие мучить его. Это было в его стиле:

— Может, хватит, брат?

— Ты прав! — он криво улыбнулся в ответ. — Тот человек, который вчера пытался тебя застрелить, не просто враг семьи Златы. Его руки по локоть в крови её отца, но это ещё не всё.

Себастьян посмотрел на брата очень серьёзным взглядом тёмно-медовых глаз.

— Хочу провести некую последовательность. Сначала ты поспорил на неё, влюбил в себя и предал. Сделал её жизнь здесь невыносимой — она стала изгоем в обществе, вылетела из университета, будущее стало беспросветным. У неё был нервный срыв. Девушка жила на успокоительных. Не слышала, не читала и не смотрела новостей. Её близкие оградили от внешнего мира. Она не знала, что в этот момент ты принимаешь таблетку примитивной лжи и веришь в её предательство. Мир говорит, что она коварная шлюха. А ты вместо того, чтобы заткнуть им рты, веришь в эти сплетни, которые, кстати, распустили твоя любовница и обиженный на Злату себялюб. Ведь она пренебрегла им ради тебя.

Виктор вспомнил, как видел её в аэропорту. Почувствовал, как стакан сейчас треснет в его ладони. Он поставил его на стол:

— Спасибо за яркое описание моей скотской личности.

— Я бы сказал грубее. Но ты, конечно, более сведущ! — усмехнулся Себастьян. — Злата оказалась в неведеньи, она не знала, что происходит в Испании и на её родине. Отец призвал её домой, и она увидела в этом выход. Но она опоздала. В стране шла война, отец был мёртв, а её дом перешёл в распоряжение некого Никиты Дворака, известного нам как Новичем.

Виктору стало плохо от картин, мелькающих перед его глазами. «Бедная, бедная моя девочка!». Он сделал глоток виски и посмотрел на брата, которому явно было тяжело продолжать.

— Дворак избил её, а потом изнасиловал.

Хруст резанул тишину, и Виктор удивлённо посмотрел на окровавленные осколки стекла, посыпавшиеся на пол из его порезанной ладони. Он смотрел на капли крови, гулко шлепающие на паркет в доме Тессы Торрес.

Безжалостный Себастьян продолжил:

— После того, как мерзавец закончил своё дело, он пообещал вернуться к ней ещё. А когда она надоест ему, то перейдёт в руки к его солдатам…

— Хватит!.. — голос Виктора звучал как скрип.

— …Знаешь, я женщинами не восхищаюсь совсем. Но Злата достойна не только этого. Девушка была сломлена, абсолютно…

— Я сказал: хватит!..

— …Никогда не понимал самоубийц, но её чувства…

— Всё! — заорал Виктор и вскочил на ноги.

Он схватил брата и тряхнул его, пытаясь заставить его замолчать.

— Она, — не унимался Себастьян, — лишилась рассудка, я полагаю. Как-то забрала оружие у насильника, выстрелила ему в ногу и подожгла дом.

— Заткнись!

Виктор замахнулся на брата, но тот ловко поставил блок и оттолкнул его от себя. На крик прибежала домработница, но застыла на пороге. Они, словно два разъяренных тигра, стояли друг напротив друга, готовые в любой момент совершить хищный выпад. Себастьян, быстро скосив взгляд в её сторону, жестом велел оставить их. Когда та ушла, он стал говорить, надвигаясь на брата. Каждое слово он чеканил своим насыщенным обертонами голосом, будто бы наносил удар в самое сердце Виктора.

— Злата связала петлю и надела её, но прыгнуть не успела, потеряла сознание от побоев. Она бы сгорела в собственном доме, если бы не Гаспар. Когда он её спас, она была в платье своей покойной матери…