Исключительно твой

И на том спасибо. Испытывая необъяснимую, разъедающую как ржавчина металл злость, подбородком веду в сторону двери в душевую.

— Ну? — вздергиваю бровь. Марьям, конечно, ужасная упрямица, но и я не лыком шита.

— Пусть папа меня покупает! И спать уложит…

Вот так. Со старта — до сотни. И мама уже не нужна. Нужен папа, который непонятно где неделю (про пять лет я вообще молчу) пропадал! И даже не позвонил ни разу. Вы можете это представить? Чтобы нормальный мужик, узнав, что у него есть ребенок, ни разу не позвонил?! Вот и я не могу! Да пошло оно все…

— Что смотришь? Купай, раз ее высочество велит.

Я шарахаюсь в сторону, но Марат ловит мою ладонь, привлекает меня к себе и, задевая губами ухо, шепчет:

— Я же не умею! Не знаю, что делать.

Отшатываюсь. Гляжу в его наполненные священным ужасом глаза. И вся моя злость испаряется, как пар в вытяжке.

— Это не требует особых умений. Она все покажет тебе сама. Ты же научишь… папу играться?

— С пенкой?! Угу…

Оставляю их самих разбираться с ситуацией. Судя по визгам и смеху, доносящимся из-за двери, со своими обязанностями помывщика Марат справляется. Не вмешиваюсь, и когда дело до сна доходит. Сижу, для успокоения нервов плеснув немного вина в бокал. Через некоторое время Марат выходит.

— Уснула? — вскакиваю.

— Угу.

— Ну… — нервно откидываю волосы за спину, — тогда до встречи?

— Что ж ты меня так настойчиво выгоняешь?

— Уже поздно. Боюсь, тебя потеряют.

— А ты не бойся. Терять меня некому. Родители в курсе, куда я пошел.

— А жена?

— Нет у меня жены. Пока нет. Я развелся.

ГЛАВА 25

Марат

Не сказать, чтобы это было легко — убедить Фариду дать мне вольную. Но гораздо сильней меня нервировал не сам факт ее упрямства, вызванного больше страхом, чем всем остальным, а то, что, убеждая ее, мне пришлось опять терять время, которое я бы мог провести с Афиной и дочкой. Ну и мысль о том, что вокруг моей девочки вьется какой-то богатенький итальяшка — тоже выедала мне мозг.

— Мы же никогда друг друга не любили, Фарида. Я тебя не любил. Разве ты не понимаешь, что достойна большего?

— Мой отец так не считает! Он едва терпит меня, после того случая. — Всхлипывает, подтягивает коленки к груди. — Представляешь, что будет, если и ты меня бросишь?!

— Ты получишь свободу и деньги, которые подарят тебе независимость. От отца, от меня, от кого бы то ни было. Ты сможешь найти мужчину, который сделает тебя счастливой! Ты же любила. Того, от которого забеременела… Неужели тебе не хочется снова ощутить это чувство? Ну же, Фарида! Решайся.

— Я не могу.

— Можешь! Ты сильная. Ты смелая. У тебя все получится.

— Нет, — она горько плачет. Стирает с лица ладошками слезы. Косметика, которой она всегда довольно сильно злоупотребляет, течет. Когда-то я ненавидел жену, потом стал холодно-равнодушен. Теперь мне ее банально жалко. Фарида была слишком юной. Она просто ошиблась, решив меня обмануть от отчаяния. И наверняка не без подсказки своей мамаши — той еще интриганки. Фарида поплатилась за свое вранье уже тысячу раз. Потеряв в нашем браке не меньше меня так точно. Она же тоже кого-то любила, я не зря об этом напомнил. Любила так, что забив на добродетель, переспала с этим кем-то до свадьбы. Рискуя всем. Неслыханное дело! А этот мудак даже не позаботился о том, чтобы она не залетела.

— Я отпишу тебе эту квартиру. И квартиру в Эмиратах. Я назначу содержание. И буду платить до тех пор, пока тебе это будет нужно.

— Платить, чтобы только меня не видеть! — совершенно иррационально она обижается. Вскакивает, начинает метаться по комнате. Я отступаю, понимая, что в таком состоянии доказывать ей что-то бессмысленно. Ухожу. Но на следующий день приезжаю снова.

— Я могла бы тебя полюбить! Если бы ты меня не отталкивал, у нас бы все могло получиться.

— А я не мог. Ни тогда, ни, тем более, сейчас.

— Эта твоя Афина — ведьма! Она просто тебя приворожила!

— Ну что за средневековые бредни, Фари? — вздыхаю. — Машину я тоже тебе оставлю. И водителя. И экономку.

— Развод — это позор.

— Нет. Если на развод подашь ты сама. Пока я даю тебе такую возможность. Пожалуйста, воспользуйся ей. Не заставляй меня…

— Что?

— Не заставляй меня быть жестоким, — наконец даю просочиться наружу сковывающему меня холоду. — Потому что ты даже не представляешь, на что я ради нее способен.

И без того огромные глаза Фариды расширяются. Она ежится, обхватив ладошками предплечья.

— Ты страшный человек.

— Может быть. Соглашайся, если не хочешь познать это в полной мере, — подталкиваю ей документы. — Я увеличил сумму содержания. Но это мое последнее предложение.

Она соглашается подать документы на развод после пяти дней отчаянных уговоров. Я до последнего не верю, что Фарида все же появится. Облегчение, которое я испытываю, когда ее машина наконец-то въезжает на парковку перед ЗАГСом, не передать словами. На все про все уходит минут тридцать. Не больше. Пять лет ада заканчиваются до ужаса быстро и прозаично. В гулких коридорах тихо. Лишь Фарида иногда всхлипывает. В моих же ушах звучат фанфары.

— Спасибо! — целую ее в висок. Впервые вот так искренне целую. Фарида ревет…