Исключительно твой

Я слепну. С реальностью происходящего не может сравниться ни одна моя даже самая смелая фантазия. Весь мой прошлый опыт сейчас — ничто, пыль. Словно то, что было до этого, лишь репетиция. Долгий путь к конечной точке маршрута, что находится здесь. Рядом с ней.

Дышать… Надо не забывать дышать, потому что от ее красоты отшибает память. Веду дрожащими пальцами по раскинувшейся на подушке светлой гриве. Осторожно касаюсь плеча губами, целую шею, скулу, спускаюсь к ложбинке между грудей. Тяну вверх топ, чтобы обнажить ее полностью, но руки дрожат, как у девственника, и потому ни черта у меня не выходит. Смеюсь, чуть сбавляя градус накала.

— Дай я сама, — улыбается мне в губы Афина. Киваю, соглашаясь с тем, что так действительно будет лучше, но еще несколько томительно долгих секунд просто не могу заставить себя от нее отлипнуть. Это же и есть любовь, правда? Когда, чтоб оторваться на миг, нужно внутренне себя подготовить. Организовать какие-то поддерживающие мероприятия, как в случае с пересадкой сердца. Или любого другого жизненно важного органа.

Раз, два, три… Откатываюсь в сторону. Афина, скромно потупив взор, скрещивает на груди руки и медленно стаскивает топик через голову. Чтоб не ослепнуть сразу, концентрируюсь на ее лице. На россыпи едва заметных веснушек, дрожащих кончиках выгоревших на солнце ресниц. На ее губах, закушенных в ожидании большего… И только потом позволяю себе опуститься ниже. К хрупким ключицам, небольшой груди, приподнятой кверху вершинками. Пройтись по продолговатому желобку на животе, уходящему в лунку пупка. Сердце разгоняется, взбалтывая нутро. Рот наполняется слюной. Я с усилием сглатываю. Никогда не боялся облажаться, но тут, кажется, закончу, даже толком и не начав. Зажмуриваюсь до искрящихся перед глазами звезд. Ощущаю, как вибрирует матрас, когда Афина встает. В панике открываю глаза, готовый броситься за ней, если это понадобится. Но… нет. Похоже, мысль о побеге ей в голову не приходит, и встает она лишь за тем, чтобы избавиться от штанов. Красиво, будто под одну ей слышную музыку ведет бедрами, чувственно стаскивая их с себя. Отбрасывает в сторону, поддевает пальцами трусики, и поднимает на меня вопросительный взгляд. Дальше ты, наверное, сам? Моя ж ты хорошая! Все ты понимаешь, все чувствуешь… Рывком сползаю на край кровати. Обхватываю ее ноги руками.

— Может быть, все-таки в душ? — томно.

Дергаю головой. Нет. И в ее подтянутый живот лицом утыкаюсь. Провожу вверх по точеным ножкам ладонями. Сжимаю дольки ягодиц. Такое безупречное тело может быть, только если им всерьез заниматься. Как Афина сказала? Я тренилась? М-да. Хотелось бы мне это увидеть. Потом. Но а сейчас… Поддеваю носом край трусиков. Лижу поверх и без того влажной ткани. Афина протяжно стонет. Трусь носом там, где только что касался языком. Аромат ее желания проникает под кожу, вынимая из меня какие-то совершенно дикие и примитивные чувства. Сдвигаю в сторону ткань большим пальцем. Облизываюсь в предвкушении.

— М-м-а-рат, нет, не надо…

Маленькая врунишка. Сама же хочет… И я хочу. Ни с кем не хотел, а тут — сожрал бы. Вдыхаю глубже. Пахнет непривычно насыщенно, остро, желанно. Хочу ее. Хочу в этот сумасшедший букет добавить немного себя. Нет, вру. Много! Чтобы каждый хищник за километр чуял — это чужая женщина. Не без помощи Афины избавляюсь от трусиков. Петелька клитора, плотно сжатые пухлые губки… У меня подкатываются глаза. Член в штанах дергается. Осторожно на пробу касаюсь языком ее плоти.

— Ма-а-арат. — Реакция именно такая, на какую я и рассчитывал. Ободренный ею, смелею. Обхватываю скользкий бугорок губами, перекатываю на языке. Афина скулит, мышцы бедер конвульсивно дергаются. Все гораздо проще, чем можно было подумать. Я без труда ловлю ее ритм.

— Я этого так давно хотел.

— Мы знакомы меньше недели, — всхлипывает.

— Нет. Ты не понимаешь.

Ну не объяснять же мне, что я хотел с женщиной вот такой сумасшедшей страсти, совпадения во всем, банального узнавания… что вот, вот она, моя. Та, что для меня создана. И оно случилось. С первого взгляда, как я и предполагал.

Раздвигаю губки большим пальцем. Один осторожно погружаю внутрь. Мне ревниво, что я у нее не первый. И в то же время радостно. Так мне не надо сдерживать зверя, который ее хочет рвать. Да и где взять гарантий, что у меня бы вышло усмирить его аппетиты?

— Марат, ма-а-альчик мой…