Исключительно твой

Ты только не наломай дров, пока я тебя ищу. Ты только продержись, если что-то там у тебя плохо. Я потом все решу, да… Сначала выпорю, потом отлюблю, а потом вот прям все-все порешаю. Ты только дождись.

Не знаю, откуда во мне это дурное предчувствие, но оно с силой тянет меня за жилы и не спешит отпускать. Даже сбивчивые слова Сергеевны не утешают:

— У нее все нормально. Просто какая-то срочная работа.

— Дайте мне ее номер. Пожалуйста.

— Не могу. Нет у меня таких полномочий — Афинины номера кому ни попадя раздавать.

— Это я — кто ни попадя? — сощуриваюсь.

— Да нет же! Тьфу ты… Не так выразилась.

— Так сформулируйте мысль яснее.

— Не могу я без ее ведома ничего делать. Ты ж пойми, Маратик, она мне как дочь. Все они… — указывает на детей. — Но Афина особенно. Раз она решила, что такой исход для тебя будет безопаснее, значит, оно так и есть.

— Безопаснее? — перекатываю на языке. Волосы на загривке привстают, как у хищника, что учуял недоброе. Какого же черта она мне буквально пару минут назад про какую-то работу втирала? Что у них тут происходит?!

— Ну-у-у, — отводит взгляд. — Ох, ты ж! Уже обед скоро. А мы еще… еще… Ничего не сделали.

— Сергеевна!

— Все, Марат. Ни слова больше тебе не скажу. Ты уж не серчай на старуху. Так надо. Так лучше. Ну, правда. Афина знает, что делает.

Хочется в это верить. Нет, не так! Надо в это верить. Иначе никаких нервов не хватит.

Возвращаюсь в реальность и во второй раз останавливаюсь, вжавшись в обочину. Выхожу, прежде чем охрана успевает остановиться.

— Давайте поменяемся, — бросаю брелок одному из ребят. Самому сейчас за рулем — вообще не вариант. А она как добиралась? Нет, что на машине, знаю. Это то немногое, что Сергеевна мне сказала, но все же. Меня вон как это все вымораживает. А ей, выходит, нормально? Такие, значит, нервы у барышни?

И девки ведь ничего не сказали, кроме того что я и так уже знал. Партизанки. Впрочем, я особенно их не пытал. Потому как понимаю, чем это может обернуться, когда эти самые девицы узнают, кто с ними тут тусил. Не нужны мне подобные инфоповоды, а они вряд ли упустят возможность засветиться.

Оставляю ситуацию на откуп своим ребятам. Все же они профессионалы. И лучше я пару дней подожду проверенной информации, чем стану собирать по крупицам сплетни. Мне и без них нет покоя. В памяти еще свежи слова девчонок о том, что у Афины кто-то там есть.

А если она к нему вернулась?

Стискиваю зубы. Ничего. Как вернулась, так и уйдет. Вот только доберусь до нее, и… Сразу все хорошо будет. Так чего же меня так кошмарит? Прячу взгляд за непроницаемыми стеклами солнцезащитных очков. Время в дороге тянется пастилой. Ревность взбалтывает нутро и подкатывает тошнотой к горлу. Я, конечно, слышал стереотип о том, что мужчины наших кровей ревнивые, но себя до этих пор за таким не замечал. И вот… Сразу. Контрольным в голову. До застилающей глаза алой пелены.

Чтобы как-то с этим дерьмом справиться, нагружаю себя работой. Благо та никогда не заканчивается. А тут еще лагерь этот… Будь он неладен. И Коваленко со своей протеже. По-хорошему надо было хоть имя ее спросить, погуглить. Но в растрепанных чувствах как-то не сообразил, а теперь вроде поезд ушел.

Ночь бессонная. Тревога не отпускает. Не курил никогда, а тут прям хочется. С утра мама звонит. А я даже на разговоре с ней не могу сосредоточиться. Что-то про Лалу она рассказывает, про меню к какому-то званому ужину… Я что-то невпопад отвечаю.

— Марат, сынок, у тебя что-то случилось?

— Да нет. Просто работы много, отвлекся. Что ты там говорила?

— Я спрашивала, как лучше вас усадить.

— Кого это — нас? — туплю.

— Вас с Фаридой. Рядышком? Или…

— Или. Вдруг она ужасная зануда?

— Марат! Так нельзя говорить о невесте.

— Потенциальной невесте, давай называть вещи своими именами, м-м-м?

— Сомневаюсь, что мы найдем тебе партию лучше.

— Звучит так, будто все уже решено. — И самое паршивое, что я не в первый раз это замечаю. Если что-то сейчас способно испортить мое настроение еще сильнее, то это — разговоры о моей свадьбе.

— Нет. Не решено. Но я не понимаю, почему ты настолько негативно настроен. — Мама явно огорчена. Мне от этого становится не по себе. Расстраивать маму — последнее дело.

— Извини. Просто все происходит так быстро…

— Тебе тридцать, сынок. Неужели мы дали тебе мало времени, чтобы нагуляться?

— Не в этом дело.

— А в чем?

Медлю. Сказать, что у меня кто-то появился? Нет… Рано. У мамы наверняка возникнет миллион вопросов, а как на них ответить, если я сам ни черта не знаю?

— Это не телефонный разговор.

— Хорошо. Тогда приезжай домой, ты знаешь, как мы тебе рады.

— Если не сильно поздно освобожусь. — Вздыхаю.

— Постарайся. Я приготовлю что-нибудь вкусненькое.

— Поцелуй за меня Лалу.

— Обязательно.

Черте что. Как это все разгребать — не знаю. Иду в душ, чтобы взбодриться. Одеваюсь, еду в офис. Терпеть не могу опаздывать, а тут, как на грех, авария на подъезде и огромная пробка.

— Марат Маратыч, господин Коваленко в конференцзале вас уже минут пятнадцать ждет.

— Ага. Я в курсе. Один?

— Один, — кивает моя помощница. — А мы кого-то еще ждем?