Читаем Исключение как правило полностью

Как уже было отмечено, в русском языке оборот Была не была – идиоматическая единица с семантикой ‘окончательного, но не мотивированного решения’. Она существует как застывшая единица. Застывшая морфология превращает это выражение в изолированную идиоматическую единицу – фразеологизм с фиксированным составом словоформ. Эта единица практически всегда функционирует без контекстной поддержки как самостоятельная единица текста[43]. Но наряду с этим существует синтаксическая модель X не X, которая используется как собственно синтаксическая фразема с вариативным наполнением компонента X и с проявлением другой семантики.

Наполнение позиции X

Позицию X в данной синтаксической фраземе могут занимать различные части речи. Наиболее частотным является заполнение этой позиции глаголом в различных спрягаемых формах изъявительного наклонения:

(5) От такой неопределенности: боится не боится – тошно (Е. Шкловский);

(6) Как когда-то давно не давала покоя мысль о шпане во дворе – тронут не тронут, привяжутся не привяжутся… Может, привяжутся, а может, пронесет (Е. Шкловский);

в форме повелительного наклонения:

(7) Вот над этим случаем, вспомнив, смеялись братья и снохи, а Митенька, не стерпев, выскочил из-за стола и кинулся бежать, но, пробежав немного, остановился: бегай не бегай, а маменькин наказ исполнять надо (М. Щукин).

Кроме глагола в этой позиции могут быть использованы существительные:

(8) Боярыня не боярыня, а именно – дама (Е. Шкловский); местоимения:

(9) С ним не с ним, какая разница, ночь, дождь, войска на улице, все может случиться… (Е. Шкловский);

прилагательные:

(10) Бородатый, с вечно замаслившейся гривой, толстый не толстый, но какой-то очень большой: два или три Роберта сложить, то и получится Пашка Родькин, восходящая звезда отечественного синема (Е. Шкловский).

Вероятно, в этой позиции может быть любая часть речи:

(11) Там, где-то во дворах Колокольнико в а переулка. Глаза вспомнят. Еще не поздно… Хотя, «поздно – не поздно»! О чем я думаю?! О времени? О времени, которого, может быть, уже нет (Т. Соломатина. Отойти в сторону и посмотреть);

(12) – Тебе что– скучно со мной? – Скучно, не скучно… Говорю: посторонние могут войти! (В. Громов. Компромат для олигарха);

(13) – Какая на хрен разница, одинне один! (А. Житков. Супермаркет); Много не много, а рублей сто пятьдесят было (Л. Юзефович. Дом свиданий).

Важно отметить, что обе позиции X заполняются тождественными словоформами[44].

Значение межсоставного элемента

Отрицательная частица не в конструкции X не X выступает в разных значениях, что позволяет произвести следующие синонимические замены.

В примере (9): С ним не с ним, какая разница, ночь, дождь, войска на улице, все может случиться… (Е. Шкловский) = С ним или не с ним, какая разница…

В примере (14): Надо бы туда десант… тысяч эдак двадцать наших, хоть бы и за счет государства, пусть бы там более, как полагается, а под конец что-нибудь устроили – мордобой не мордобой, но хотя бы машины поперевертывали, витрины поразбивали (Е. Шкловский) = хоть мордобой, хоть не мордобой…

В примере (6) значение межсоставного элемента проясняется самим автором в тексте. В соответствии с этим можно выделить несколько смысловых разновидностей данной конструкции.

Перейти на страницу:

Все книги серии Studia Philologica

Флейта Гамлета: Очерк онтологической поэтики
Флейта Гамлета: Очерк онтологической поэтики

Книга является продолжением предыдущей книги автора – «Вещество литературы» (М.: Языки славянской культуры, 2001). Речь по-прежнему идет о теоретических аспектах онтологически ориентированной поэтики, о принципах выявления в художественном тексте того, что можно назвать «нечитаемым» в тексте, или «неочевидными смысловыми структурами». Различие между двумя книгами состоит в основном лишь в избранном материале. В первом случае речь шла о русской литературной классике, здесь же – о классике западноевропейской: от трагедий В. Шекспира и И. В. Гёте – до романтических «сказок» Дж. Барри и А. Милна. Героями исследования оказываются не только персонажи, но и те элементы мира, с которыми они вступают в самые различные отношения: вещества, формы, объемы, звуки, направления движения и пр. – все то, что составляет онтологическую (напрямую нечитаемую) подоплеку «видимого», явного сюжета и исподволь оформляет его логику и конфигурацию.

Леонид Владимирович Карасев

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука
Япония: язык и культура
Япония: язык и культура

Первостепенным компонентом культуры каждого народа является языковая культура, в которую входят использование языка в тех или иных сферах жизни теми или иными людьми, особенности воззрений на язык, языковые картины мира и др. В книге рассмотрены различные аспекты языковой культуры Японии последних десятилетий. Дается также критический анализ японских работ по соответствующей тематике. Особо рассмотрены, в частности, проблемы роли английского языка в Японии и заимствований из этого языка, форм вежливости, особенностей женской речи в Японии, иероглифов и других видов японской письменности. Книга продолжает серию исследований В. М. Алпатова, начатую монографией «Япония: язык и общество» (1988), но в ней отражены изменения недавнего времени, например, связанные с компьютеризацией.Электронная версия данного издания является собственностью издательства, и ее распространение без согласия издательства запрещается.

Владимир Михайлович Алпатов , Владмир Михайлович Алпатов

Культурология / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки