Исключение

Внутри ещё не угасла искра сомнения, но вера в его выбор крепнет, позволяя думать, что я, возможно, для него первая настоящая любовь.

– Приехали. Пошли? – приближается, проводит по губам, спускаясь на подбородок, ниже, лишь слегка мазнув по шее. – Минутку ещё, – отвечает сам себе. – Сейчас Славку заберём, и я уже не смогу целовать тебя открыто.

– Так целуй сейчас.

Захватываю его губы, чуть оттягивая нижнюю. Погружаюсь в него, заигрывая языком. Требую Павла всего даже в поцелуе. Не ждёт, притягивая меня к себе, впечатывая в широкую грудь. Задыхаюсь от его напора и жажды. Снова. Целуемся, как в первый раз: со сбившимся дыханием и стонами.

– Пошли, – шепчет, – иначе сейчас придётся искать укромное место для продолжения.

В доме тихо, на кухне пусто, и даже свет не горит. Переглядываемся с Павлом, не понимая, где все.

Откуда-то слышится приглушённый детский смех. Паша тащит меня за руку, проходим по длинному коридору и оказываемся в светлой гостиной.

Ольга Андреевна, Алексей Дмитриевич и Славка играют в твистер, видимо, этот раунд затянулся, потому что все трое распластались в неестественной позе на полу. Мой ребёнок хохочет, заливается до слёз, наблюдая, как дедушка Лёша пытается переставить ногу на синий кружок, кряхтит и что-то бурчит себе под нос.

– Ого, пап, да ты гимнаст! – ржёт Артов, наблюдая за пыхтениями отца.

В этот момент нога Алексея Дмитриевича соскальзывает, и все игроки падают на пол, хохочут, тыкают в друг друга пальцами.

– Ага, не думал, что в шестьдесят лет буду изгибаться ради кружочков, – садится, подгибая ноги в попытках отдышаться.

– Не ради кружочков, а ради ребёнка, – тут же прилетает ответ от Ольги Андреевны.

– Всё веселее, чем велотренажёр и твои брокколи!

– И чем это тебе брокколи не нравятся? Это полезная еда. Я для тебя стараюсь, Лёша! Забочусь. – Женщина подскакивает, складывая руки на груди.

– А я хочу жареную утку. Дикую, нашпигованную дробью!

Я, Павел и Славка лишь молча переводим взгляд с Ольги Андреевны на Алексея Дмитриевича. Такое чувство, что они сейчас покусают друг друга, но от этого их ссора не менее милая.

– Вот езжай на охоту и стреляй своих уток! Как раз сезон открыли, – фыркает.

– Ты же настаиваешь, чтобы я рядом был, а то тебе скучно, – разводит руками и кривляется, словно ребёнок. – Ружьё год в сейфе стоит, заржавело, наверное.

– А мне теперь не скучно, – хватает Славку за руку, тянет за собой. – У меня теперь внук есть, – демонстративно идёт к выходу, мы с Павлом едва успеваем освободить место. – А ружьё твоё я почистила две недели назад. В идеальном состоянии, не промахнёшься.

Бормочет что-то себе под нос, недовольно фыркает, покидая гостиную. Снова переглядываемся с Павлом, он лишь пожимает плечами, не в состоянии объяснить маленькую семейную ссору.

– Пап, мама не со зла, ты же знаешь… – начинает Павел.

– Эх, сын, глупый ты, – останавливается напротив, заглядывая в глаза. – Это и есть настоящая любовь: когда ты ешь её чёртово брокколи, хотя ненавидишь его всей душой, а она всё равно тайком чистит твоё ружьё, хотя считает охоту глупым развлечением. Учись компромиссу, и будет тебе счастье, – щёлкает Павла по носу пальцами.

Ещё несколько минут с Пашей молча смотрим друг на друга.

– Интересные они, – улыбаюсь, – твои родители.

– Зато всю жизнь вместе, – обнимает Артов, прижимая настолько сильно, что, кажется, кости хрустят. – Я тоже так хочу.

– Будет, – поднимаю глаза, ловлю в его взгляде задорные смешинки. – Если мы научимся находить компромисс.

– Научимся, не сомневайся.

Стоим обнявшись, наслаждаясь моментом. Никуда не хочется идти или ехать, просто желание быть рядом, вот так, соприкасаясь телами, ощущая на макушке родное дыхание и знакомый аромат близкого человека.

– Вы там идёте? – Крик Алексея Дмитриевича отрезвляет, заставляя сорваться с места.

– Так, – Ольга Андреевна уже собрала Славку, выставив перед нами, – завтра привезёшь его к десяти, – это Павлу, – потом мы машину с водителем возьмём, съездим сами в торговый центр. Куртку нужно новую купить, ботинки, вещи кое-какие, чтобы у нас были, не таскать же всё время с собой. И игрушки, чтобы в его комнате оставались, развивающую азбуку, игры настольные… – прикрывает глаза, видимо, вспоминает.

– И аквариум! – подсказывает мой сын.

– Точно, вот – аквариум с золотыми рыбками!

Славка довольно кивает. Интересно, на что ещё мой ребёнок раскрутил Артовых? Планов-то море, оказывается.

– Мам…

– Павлик, я сейчас никого не спрашиваю! Просто напоминаю сама себе вслух, что купить нужно. Ваше мнение не учитывается. Ясно?

– Да, – одновременно выдаём с Павлом, понимая, что сопротивление бесполезно в данном случае.

– Всё, пока, ребёнок, – целует Славку, наконец, отпуская. – До завтра.

– До завтра, бабушка Оля.

Выползаем из дома, переваривая полученную информацию. А я-то думала, что смогу противостоять Ольге Андреевне. Ох, как же я заблуждалась. Вряд ли этому бульдозеру, прущему напролом, можно возразить – размажет.

– Поехали домой? – разворачиваюсь к Славке, который болтает ногами, пристёгнутый в детском кресле.

– Но завтра к бабушке Оле?