Исключение

– Шансы есть всегда. Но вы должны здраво оценивать ситуацию. Мы, конечно, сделаем все, что можем. И профессор Кудрявцев – один из самых опытных наших специалистов. Но возраст вашего деда работает против нас. Даже самое прогрессивное лечение может не дать результатов.

– Я понимаю, – Лида сжала пальцы.

– В какой-нибудь провинциальной больнице его бы просто не взяли. У некоторых врачей есть негласное правило не брать пациентов за восемьдесят, чтобы не портить статистику смертности в учреждении.

Лида молча смотрела на него.

– Вы удивлены?

– Нет. Но вы же не из таких? Я имею в виду больницу.

– Мы – нет. Но шансы от этого поднимаются не сильно. Вы должны быть готовы, что даже если он выживет, вряд ли мы добьемся полного восстановления.

– Но он же в сознании?

– Сейчас – да. Но инсульт был обширным, и на данный момент у него полностью не работает правая половина тела.

Чья-то рука словно сдавила ее горло. Она судорожно вдохнула.

– Вы не знали? – Александр Семенович замялся. – Но ведь его в таком состоянии привезли.

– Я… Просто дома он пытался встать, я думала, просто слабость… И только лицо… О, Господи…

– Ну, теперь вы знаете.

Когда Остапов закончил с бумагами, Лида вышла в коридор, оглушенная.

Они дождались Кудрявцева. Тот подтвердил слова дежурного врача, но старался Лиду подбодрить, расхваливал возможности больницы. Лида поблагодарила профессора и сунула мзду за госпитализацию.

– Я одного не пойму, – сказал Андрей, когда они вышли к машине. – Если у них такое оснащение, то чего же он раньше не велел класть дядю Шуру?

– Не знаю, – Лиду обуревали разные эмоции, и в их числе была досада. – Надо было класть сразу. Вот дура! Я так обрадовалась, что дед останется дома, что не подумала ни о чем другом. Этот дежурный врач дал мне понять, что стоило бы положить еще тогда…

Ласковое июньское утро набирало силу. Но его задорное тепло было теперь Лиде в тягость. Не должны ужасные вещи случаться в солнечные дни!

– Как думаешь, есть шанс, что дед выкарабкается? – спросила она тихо.

Андрей сжал ее руку.

– Эй, никто же не запрещает нам надеяться. Врачи считают, что есть. Давай ждать новостей.

Глава 13

Тетя Нина плакала второй день. А когда рядом кто-то раскисал, Лида против воли собиралась с силами. Ей тоже постоянно хотелось реветь, но приходилось подбадривать других. И стоило признаться: так было даже лучше. Не будь рядом дедовой сестры с дочерью, Лида бы, наверное, отчаялась. Но бытовые дела приходили одно за другим, и время двигалось быстрее. Андрей уехал домой в воскресенье: ему предстояла рабочая неделя. А тетя Нина с дочерью осталась ради брата. Правда, все выходные дед пробыл в интенсивной терапии, куда не пускали посетителей. Эта неизвестность, да и само словосочетание «интенсивная терапия» и довели пожилую женщину до слез. В шкафу у деда она нашла старые фотоальбомы и постоянно их пересматривала.

В понедельник у деда был консилиум, его перевели в палату. Лида пробежалась по магазинам за покупками: йогурты, детские пюре, одноразовые пеленки, крем от пролежней и тому подобное. После обеда их с тетей Олей пустили. Дед лежал у окна. Лида бросилась его обнимать, и он в ответ слабо погладил ее левой рукой. Он выглядел беспомощным и никому не нужным среди желтых стен и белых простыней. В палате пахло мочой и хлоркой. От деда тоже исходил дурной запах, его губы пересохли и были покрыты белыми корочками. Лида достала влажные салфетки, и они с тетей Олей как могли вытерли и освежили похудевшее тело, поменяли одежду и пеленки. На бедрах появились красные пятна пролежней.

– Надо дать денег медсестрам, – шепнула тетя Оля. – Посмотри, до чего его довели.

– Да, я тоже подумала.

Лида оставила тетю Олю кормить и поить деда, а сама пошла искать сестер. У ординаторской она столкнулась с Кудрявцевым.

– Как у дедушки дела?

– Ничего нового. Извините, я спешу сейчас, поговорим завтра, хорошо?

– Конечно, – тихо ответила Лида.

Из женской палаты слышалось раздраженное ворчание. Лида подошла к дверям и увидела, как полная одутловатая санитарка с короткими кудрявыми волосами меняет пеленки под старушкой. Она вертела сухонькую бабушку, как что-то неживое, наспех вытирая испражнения мокрой тряпкой.

– Почему я должна все делать! – бубнила злобная тетка.

Увидев Лиду, она осеклась и попыталась изобразить улыбку.

– Видите, родственники не хотят даже навещать и ухаживать за человеком.

Лида сжала челюсти, сдерживая гневные слова.

– Я принесу ей влажных салфеток, я купила с запасом. Можно вас на минутку?

– Конечно, конечно.

Они вышли в коридор, и Лида наклонилась к санитарке, стараясь не вдыхать тяжелого запаха духов, пота и табака.

– Я – внучка Титова из седьмой палаты.

– Титов? А, это новенький, сегодня только перевели из ПИТа. Я у него еще не была.

– Тогда пойдемте, я его покажу.

Из дверей палаты Лида показала санитарке койку деда.

– Вот он. Я не знаю, как долго ему не меняли пеленку.

– Странно, обычно в ПИТе следят… Видимо, из-за перевода… Ничего, я сейчас…