Исход (Том 2)

— … твою мать! Закрой пасть! Ты слышишь меня? Ты слышишь меня? Ну что, ты веришь мне? Закрой пасть! Ты помалкивай, говорить буду я!

Волчьи челюсти осторожно сомкнулись на здоровой руке Мусорщика. Он посмотрел вниз. Волк снова стоял рядом и легонько дергал его. Дергал в сторону запада.

— Ладно, — спокойно сказал Мусорщик. — О'кей, парень.

Он пошел, и волк следовал за ним по пятам, словно отлично дрессированная собака. По пути, выйдя из-за мертвых автомобилей, к ним присоединились еще пять волков. Они, словно эскорт знатного сановника, окружили его: один волк вышагивал впереди, еще один — сзади, а две пары волков шли по бокам.

Одни раз Мусорщик остановился и оглянулся через плечо. Увиденное навсегда врезалось в его память: серый круг волков, терпеливо сидящих кольцом вокруг маленького «Остина», и бледный круг видневшегося за стеклом лица Малыша с беззвучно открывающимся ртом. Волки, казалось, ухмылялись Малышу, свесив из пастей языки. Они, казалось, спрашивали его, как скоро этот маленький храбрец собирается пнуть под задницу темного человека. Всего лишь — как скоро?

Мусорщику было интересно, сколько же волки будут сидеть вокруг машины, оцепив ее кольцом. Ответ, конечно, был очень прост, столько, сколько потребуется. Два дня, три, а может, и четыре. Малышу ничего не останется, как сидеть внутри, выглядывая через закрытое окно. Без еды (разве что девочку съест новый пассажир, — да, такая еда была), без питья, а днем температура в таком маленьком салоне, наверное, достигает 130 градусов по Фаренгейту, и это с парниковым эффектом! Комнатные собачки темного человека будут ждать, пока Малыш не умрет от голода или не обезумеет до такой степени, что решится открыть дверцу и попытается убежать. Мусорщик хихикнул в темноте. Малыш был не очень большой. Каждый ухватит по кусочку, и от Малыша ничего не останется. Но и этого будет достаточно, чтобы отравить волков алкоголем.

— Верно? — закричал он, обращаясь к ярким звездам. — И вы помалкивайте, даже если вы верите мне. Я, черт побери, буду говорить ВАМ!

Его серые, как призраки, компаньоны, глухо стуча лапами о землю, продолжали свой бег рядом с ним, не обращая внимания на крики Мусорщика. Когда они поравнялись с машиной Малыша, волк, бежавший за Мусорщиком по пятам, направился к ней. Сардонически Ухмыляясь, он поднял лапу и помочился на нее. Мусорщик не мог удержаться от смеха. Он смеялся так, что слезы выступили на глазах и струйками побежали по его шершавым, обросшим щетиной щекам. Его безумию, подобно некоему чуду кулинарного искусства на сковороде, теперь требовался лишь жар пустынного солнца, чтобы пропарить и довести до готовности, придав ему тем самым окончательный вкус.

Они продвигались — Мусорщик и его эскорт. По мере того как скопление машин на их пути увеличивалось, волкам — этим кровожадным молчаливым компаньонам с красными глазами и блестевшими от слюны зубами — приходилось либо проползать на брюхе под машинами, либо перебираться по их капотам и крышам. И когда спустя какое-то время после полуночи они добрались до туннеля Эйзенхауэра, Мусорщик уже без колебаний двинулся в утробу его западной ветки. Разве он мог теперь бояться? Разве он мог опасаться чего-нибудь с такой охраной?