Исход (Том 2)

Мусорщик каким-то образом смог подняться на ноги и даже удержался на них, схватившись за дверную ручку машины справа. Одинаковые жерла пары сорокапятикалиберных пистолетов Малыша казались не меньше одинаковых жерл туннеля Эйзенхауэра. На этот раз он действительно смотрел смерти в лицо. Он знал это. И на этот раз никакие слова не могли спасти его.

Мусорщик вознес молчаливую молитву темному человеку: «Пожалуйста… если на то будет воля твоя… я отдам жизнь за тебя!»

— Что там? — спросил Малыш. — Авария?

— Туннель. Битком набитый. Вот почему я вернулся, чтобы сказать тебе. Пожалуйста.

— Туннель, — простонал Малыш. — Старый, лысый Иисусе Христе! — Он снова нахмурился. — А ты не врешь, гад?

— Нет! Клянусь, нет! Был знак «Туннель Эйзенхауэра». По-моему, так он назывался. По-моему, так и было написано, но у меня не получается читать длинные слова, я…

— Закрой пасть. Далеко?

— Миль восемь. Может, и больше.

Малыш на минуту замолк, глядя на шоссе в западном направлении. Затем перевел сверкающий взгляд на Мусорщика:

— Ты хочешь сказать, что эта пробка растянулась на восемь миль? Ах ты лживый мешок дерьма! — Малыш нажал на курки обоих пистолетов, но не до конца. Мусорщик, который ничего в этом не понимал, завизжал по-бабьи, закрыв глаза руками.

— Без дураков! — визжал он. — Без дураков! Клянусь! Клянусь!

Малыш смотрел на него тяжелым долгим взглядом. Наконец он отпустил курки.

— Я тебя убью, Мусорщик, — сказал он с жуткой улыбкой. — Я отберу у тебя твою вшивую жизнишку. Но сначала мы вернемся к той свалке на дороге, которую объехали сегодня утром. И ты столкнешь ту тачку с обрыва. А потом я вернусь и найду дорогу в объезд. Но я ни за что не брошу свою тачку, — добавил он раздраженно. — Никогда и ни за что.

— Пожалуйста, не убивай меня, — пролепетал Мусорщик- Пожалуйста, не надо.

— Если спихнешь ту тачку в пропасть меньше чем за пятнадцать минут, я, может быть, и не трону тебя, — сказал Малыш. — Ты мне веришь?

— Да, — поспешно заверил его Мусорщик. Но он уже заглянул в эти сверкающие сверхъестественным блеском глаза, и он уже не верил ни единому слову.

Они вернулись к затору, Мусорщик шел впереди Малыша, с трудом переставляя непослушные ватные ноги. Малыш шел жеманной походкой, его кожаная курточка тихо поскрипывала своими потайными складками. На кукольных губах играла легкая, чуть ли не сладкая улыбочка.

Когда они подошли к затору, уже почти стемнело. Микроавтобус по-прежнему лежал на боку, трупы трех или четырех пассажиров, сплетение рук и ног милосердно скрывал быстро убывающий свет. Малыш обошел фургон и встал на обочине, разглядывая то место, по краю которого они проехали около десяти часов назад. Одна колея от колес его двухместной машины все еще была видна, другая же исчезла вместе с насыпью.

— Нет, — сказал Малыш таким тоном, будто кто-то собирался ему противоречить. — Второй раз здесь уже не проехать. Сначала нужно постараться расчистить дорогу. Ты помалкивай, говорить буду я.

На одно мгновение Мусорщику пришла в голову мысль броситься на Малыша и попытаться столкнуть того с обрыва. Но тут Малыш повернулся. Его поднятые пистолеты были небрежно направлены в живот Мусорщика.

— Признавайся, Мусор. У тебя ведь были на уме дурные мысли. И не пытайся это отрицать. Я у тебя в башке читаю, как в книге.

Мусорщик протестующе затряс головой.

— Не делай со мной ошибочек, Мусор. Во всем мире это самое главное, что тебе не следует делать. А теперь за работу — выталкивай этот фургон. У тебя на все про все пятнадцать минут.

Рядом на разбитой центральной полосе был припаркован микроавтобус «Остин». Малыш распахнул дверь для пассажиров, нечаянно вспоров раздувшийся труп девочки-подростка (ее рука упала на его кисть, но он с небрежным видом отбросил ее, словно это была куриная косточка, которую он только что обглодал), и сел на ковшеобразное сиденье, свесив ноги наружу. В прекрасном расположении духа он жестикулировал оружием перед сгорбленным, дрожащим Мусорщиком.

— Теряешь время, приятель! — Запрокинув голову, он запел:

«Вон Джон-дурак идет с лопатой,
Одно яйцо он потерял, растяпа!»

— Ох… вот так-то, Мусорщина — трахательная машина, давай, вживайся в образ, у тебя осталось двенадцать минут, давай, осел, обопрись на правую ножку и…