Искажение разума и другие преступления

Я взял футболку и осторожно понюхал. Слабый аромат цитруса удивил меня. Я оделся, потягивая воду из бутылки, которую нашел в мини-холодильнике, и прошел на палубу. Солнце было низко на небе, но я видел только туманную погоду и открытую воду, не понимал, был рассвет или почти сумерки.

Вера была на месте капитана, держала штурвал. Она смотрела, как я осторожно шагаю к ней по качающейся палубе.

— Эй. Как ты?

— Сонный. Долго я спал?

— Почти пять часов. Сейчас чуть больше шести вечера, — она посмотрела на меня с тревогой. — Я пыталась разбудить тебя пару раз, но не вышло. Ты обычно так спишь после использования сил?

Нет, но я и не использовал так много сил. Я только научился делать другого человека невидимым, и мне не нужно было раньше так долго удерживать галлюцибомбу. И моя жизнь обычно не зависела от моих проекций.

Зато в таких обстоятельствах я узнал, что мои пределы были не такими, как я думал, и я обнаружил, что после выхода за эти пределы были последствия. Мертвый сон и болезненно яркие сны-воспоминания.

Но я не рассказал об этом, а сделал еще несколько неловких шагов и опустился рядом с Верой.

— Ты постирала мою одежду?

— Она уже воняла. Я не трогала твои трусы. Я не так хорошо тебя знаю.

— Логично. Ты забрала все свои артефакты?

— Ага.

Она сказала только это, и я не нарушал тишину. Не было смысла обсуждать, как она пыталась меня бросить, а потом я пытался бросить ее, а потом мы как-то оба избежали смерти, хотя на нас нападала банда.

Я смотрел на серо-голубые волны. Мы неслись по воде, но туман все закрывал дальше пятидесяти ярдов. Прищурившись, я мог разглядеть силуэт суши.

— Куда мы плывем? — спросил я через минуту.

— Я доставлю тебя на грузовой корабль в паре миль от острова Боуэн. Они доставят тебя по Тихому океану и свяжут с моим парнем в Филиппинах, который даст тебе новые документы.

Мне стало не по себе.

— Филиппины?

— Да, но ты не обязан там жить. Мой парень может предложить тебе варианты. Австралия сложнее, но все еще возможно.

Я медленно кивнул. Австралия не звучала плохо. Я мог научиться местному акценту и слиться с жителями.

— Вера… — я замешкался. — Можно взять твой телефон?

— Зачем?

— Нужно кое-что проверить в Гугле.

Она вытащила телефон из кармана и передала мне. Я быстро ввел в строку поиска фразу и ждал мучительные тридцать секунд, пока грузились результаты.

Я нашел ответ на сайте о фазах луны: последняя четверть луны была лишь одну ночь в каждом месяце, и тогда можно было открыть сейф Ригеля. И эта ночь… была сегодня.

Этой ночью Квентин заставит Мэгги открыть сейф, который она создала для Ригеля, и где хранился жуткий артефакт, который «Голубой Дым» украл пять недель назад. Я думал, что Квентин собирался завершить кражу, но «Голубой Дым» уже сделал это.

Квентину нужно было только забрать награду.

Я поднял голову. В тумане было видно тень огромного грузового корабля. Он унесет меня от безумия, от МП и на тысячи миль от моей старой жизни.

Вот. Безопасность. Никакой камеры, приговоров и возможной казни. Я выжил после разрушения «ККК», сбежал от МП, даже получил помощь контрабандистки. Я проплыл голым по океану и украл у торговца незаконными артефактами, чтобы попасть сюда.

Моя свобода была на горизонте, но…

Я не мог поверить, что вообще существовало «но». Но так было. И большое «но».

Моя свобода была на горизонте, но я не ожидал за нее такую цену. Нет, дело было не в риске своей жизнью, когда Вера воровала артефакты. Ту цену платил не я.

Линна Шен, которая, несмотря ни на что, проявила ко мне доброту, уважение и даже доверие, когда этого не было в моей жизни, заплатит за мою свободу своей карьерой. Я опозорил ее как агента, предал ее веру в меня, и ее противный капитан решит, что ждало ее дальше.

Мэгги Кук, которая подружилась со мной, когда я только попал в город и был один, которая пригласила меня на Рождество и дала мне поддержку в опасном новом мире мификов, заплатил за мою свободу жизнью. Она попала в руки Квентина, и я не помог ей. После этой ночи она ему больше не понадобится. Он не оставит ее живой, чтобы не подвергать себя опасности.

И, наконец, множество людей без имен и лиц, которые заплатят за мою свободу, когда Квентин, самый сильный эмпат из всех, получит артефакт, который усилит его в двадцать раз. Его не остановить.

Только я знал о его плане.

Мои глаза закрылись. Желание бежать, забраться на тот корабль и не оглядываться было во мне. Джиллиан говорила мне, что я убегу. Она приняла это. Она не спорила.

«Но, несмотря ни на что, ты не потеряешь свое сострадание, да?».

После ее смерти было тяжело, каждый год был полон людей, которые отказывали мне, обманывали меня, использовали меня и не переживали за меня. И я нарушил обещание. Я перестал переживать за кого-то, кроме себя.

Я открыл глаза. Тень корабля стала четче.

— Я не могу, — застонал я.

Вера посмотрела.

— Что не можешь?

— Я не могу сделать это. Мне нужно вернуться.

Ее рот раскрылся.

— Ты шутишь, да?

Я посмотрел на корабль — своей побег — еще раз и покачал головой.

— Хотелось бы, но нет.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

— Ты безумен, — сообщила мне Вера.

Пришлось согласиться.