Все это напоминает какой-то кошмар, в котором ноги спящего, погруженные в густую слизь, отказываются повиноваться. Мне кажется, будто я не могу пошевелиться, и это бессилие больше всего меня добивает. А ведь Неми на меня рассчитывает, так же, как я сам давно рассчитываю на капитана Заубер, а теперь на помощь сержанта. Замысловатая цепочка зависимостей и возложенных надежд.
– Что ты такой кислый? – спрашивает Баллард.
– Неми забрала жандармерия.
– Что, блядь?!
Я рассказываю ему в двух словах о полном отчаяния звонке девушки. Сперва он думает, будто это глупая шутка, и начинает смеяться, но потом хватается за голову, беззвучно ругается и бежит по лестнице наверх.
– Подожди меня! – кричит он уже издалека.
Я сажусь на стул у стены, но не выдерживаю и выхожу покурить перед зданием. Через четверть часа возвращается Крис с телефоном в руке. Вид у него явно озабоченный.
– Слушай, Маркус, у меня на базе Кентавр работает приятель. У него охеренные знакомства, хотя он обычный оператор дрона. Я попросил его что-нибудь выяснить, и он только что мне перезвонил. Кто-то написал донос, что Неми отбывала уголовное наказание и скрыла это при поступлении на службу.
– То есть? Она была в тюрьме?
– В исправительной колонии, подростком, за мелкую кражу. Сегодня ее должны допросить.
Пол уходит у меня из-под ног.
– Твой приятель говорил тебе, кто написал донос? – спрашиваю я.
– Он не смог это выяснить. Но, как думаешь, кто мог это сделать?
У меня тут же возникает мысль о Бенеше, заставив до боли стиснуть зубы.
– Блядь, я его убью, клянусь!
– Успокойся, никого ты не убьешь. – Баллард хватает меня за китель и встряхивает. – Мы точно не знаем, что это он, к тому же тебе нужно остыть. Во-первых, дело наверняка замнут, и Неми получит в лучшем случае выговор. Во-вторых, армии в самом деле нужны переводчики с тремя языками, а она вполне для этого подходит. Многие из нас в жизни что-то украли, но это не мешает нам быть здесь.
– Но она ремарка. Достаточно любого повода, чтобы она могла пострадать.
– Ты бесишься, потому что она тебе нравится. Никто ей тут ничего не сделает. – Он смотрит мне в глаза. – Мы выясним, Бенеш ли это, и откуда у него такие сведения. А теперь сделай глубокий вдох и возвращайся к себе в комнату. Скоро занятия.
Полчаса спустя сержант Голя подтверждает слова Криса. Он ободряюще хлопает меня по плечу и говорит, чтобы я не беспокоился зря. Если бы Неми совершила нечто похуже, ее наверняка вышвырнули бы с работы, но за кражу в возрасте шестнадцати лет никто ее не выгонит, в лучшем случае дело закончится выговором и лишением месячного жалованья.
Я звоню несколько раз, но она не отвечает. Хуже всего ожидание. К счастью, вскоре мы уже бегаем по кругу по плацу и занимаемся прочими глупостями, которые слегка отвлекают внимание. По моему лицу течет пот, а мысли кружатся вокруг абсурдной ситуации – стечения обстоятельств и закона подлости. Всего несколько дней назад я говорил с Неми о совместном возвращении, а теперь мы оба беспокоимся, не вышвырнут ли нас из МСАРР. Гребаная судьба выкидывает номера, которые трудно было бы придумать. По крайней мере, моего воображения для этого не хватает.
Сперва сирена раздается в голове, и только потом снаружи. После таблеток доктора Заубер я сплю немного лучше. Может, это эффект плацебо, а может, они и вправду помогают. Но зато труднее открыть глаза под утро, встать за пять секунд, вскочить в полный комплект снаряжения и бежать к «скорпиону». Я едва поспеваю за своим отделением.
– Блядь, ну и прекрасный же сон мне снился, – жалуется бегущий рядом Усиль.
– Что тебе снилось?
– Две девушки ублажали меня на пляже.
На месте нас ждет неприятный сюрприз. Сержант Голя с нескрываемым удовольствием объявляет, что тревога учебная и что мы должны выстроиться в шеренгу – по два отделения друг напротив друга. Он бросает нам под ноги свернутые куски брезента, приказывает их развернуть и ждать дальнейших распоряжений. Размер полотнищ составляет не меньше чем пять на три метра. Я сонно размышляю, что мы будем на них делать – кувыркаться? Что на этот раз придумал командир взвода?
– Хорошо, господа. Теперь я обыщу командиров отделений и проверю, что у них в карманах. А вы стойте смирно и не смейте, блядь, пошевелиться! – говорит Голя.
Действительно, он подходит к каждому из капралов, приказывает расстегнуть все карманы, извлечь их содержимое и показать. На брезент приземляется брелок Нормана, фотография его жены и какая-то записная книжка из кармана Усиля. У нас с Адамом Вернером нет ничего, что могло бы заинтересовать сержанта. Затем он приказывает нам проделать то же самое со своими отделениями. Речь идет о личных мелочах, которые солдаты взяли с собой на операцию вопреки уставу.