Искажение

– Какой, блядь, смысл жить в таком месте? – тяжело дыша бормочет Водяная Блоха. Бег не входит в число его любимых занятий.

– Когда-то тут текла Реда. Здесь была плодородная местность, пока тут всё не загадили. У людей были пастбища и оливковые плантации, – отвечаю я.

– Ладно, но теперь?

– Теперь у них есть немного коз и пара кустов. Сомневаюсь, что кто-то нормальный захотел бы тут оставаться. С каждым годом земля истощается.

– Земля отцов, – говорит сзади Баллард. – Армаи не хотят ее покидать.

– Они любят эту пустыню, Крис. – Я поворачиваюсь к нему. – Даже готтанцам не хотелось уничтожать их селения, и они просто перебросили свои войска. Как ни странно, эти люди здесь в полной безопасности и никак не зависят от властей провинции.

Мы продолжаем болтать, потея под пятьюдесятью килограммами снаряжения. Только жилет и оружие – уже двадцать кило, а в каждом ранце «Кобра» лежит множество тяжестей: набитые по всем углам боеприпасы, еще больше боеприпасов (на всякий случай), два литра минералки, банки со жратвой, приспособления для готовки, батареи и палатка, запасная форма, саперная лопатка, аптечка, спальный мешок, веревки, мешки для мусора, таблетки для очистки воды и еще пара мелочей.

А над всем этим, чтобы было веселее, под самым клапаном находится маленький спасательный ранец, в котором набито все необходимое, чтобы выжить – то есть дополнительная вода и еда, твердые батончики, фонарик, большой пластиковый мешок, изоляционная лента, клей, кусачки для проволоки, веревка, запасное белье, туалетная бумага, ноктовизор, тальк и химические светильники, а также маленькая аптечка. В соответствии с указаниями коврики приторочены вертикально к «кобре», чтобы они не цеплялись при проходе через узкие щели. Это важно, особенно в пустыне, где, как нам всем известно, иногда бывает по-настоящему тесно.

Хоть мы и навьючены как волы, нам все равно приходится легче, чем Гаусу и его товарищам, которые тащат пулеметы MUG и боеприпасы для них, или радисту с замысловато покачивающейся антенной. Медики несут кучу снаряжения для латания и обезболивания, а саперы… блядь, мне даже думать не хочется, что у саперов. Только они и радист поехали на «керастах»; машины как раз добрались до селения и резко затормозили на дороге, немилосердно вздымая пыль.

Мы приближаемся к первым строениям. Нас приветствуют ошалевшие от избытка чувств тощие собаки. Ребятишки и женщины давно попрятались по домам, а из одного из них, самого высокого, направляется в нашу сторону делегация из пяти человек.

Мы внимательно озираемся по сторонам. Маленькие домики из камня и извести, покрытые соломой и потрескавшимся шифером, вблизи не выглядят столь белыми, как и одежда приближающихся мужчин – что-то среднее между длинными плащами и хитонами, грязное и покрытое ржавой пылью. Заросшие лица выглядят так, будто много недель не видели воды. А об их плащи и клетчатые платки мне не захотелось бы даже вытереть ботинки.

Староста селения, высокий и седой, выходит вперед и разговаривает с сержантом Северином. Их сопровождают Рауль Кемпес, позаимствованный из канцелярии Мюллера переводчик, и наша малышка Неми. Местный диалект непрост даже для коренных ремарцев, так что переговоры длятся добрых четверть часа, прежде чем доходят до сути.

Вскоре староста начинает кричать и грозить кулаками, а сержант Северин разочарованно швыряет в него бутылкой водки, которую приготовил в качестве традиционного подарка. Он возвращается в машину, и его «кераст» едва не сбивает кого-то из местных. Начало не из лучших. Местные не собираются покидать дома, чтобы мы могли спокойно их перетряхнуть и пойти дальше.

Придется не терять бдительности, чтобы не заработать где-нибудь косу под ребро.

Мы заняли два дома на участке по соседству с домом старосты селения. Хозяйство принадлежит его родителям, которые используют лишь маленькую хижину возле дороги. Особой уборки в слегка разрушенных сарае и хлеву не потребовалось – там никто не бывал уже много лет. Мы принесли немного досок, деревянных ящиков и поддонов, чтобы соорудить из них импровизированные сидячие места для штаба. И самое главное – наконец избавились от ранцев.

Для начала я получил спокойное задание – охранять вместе со своим отделением штаб и склад, где мы сложили снаряжение. Делать в основном ничего не приходится – просто стоять у дверей и покрикивать на подошедших слишком близко ребятишек. Для столь небольшого селения их тут порядочно – наверняка десятка два, а то и больше; они постоянно подходят к расшатанному забору на задах, чтобы поглазеть на пришельцев. Те, что помладше или чуть более робкие, сидят под опекой матерей. Из приоткрытого окна соседней хижины доносится плач младенца.

Несколько отделений разбрелось по всему Балеху, обыскивая хозяйства – дом за домом, комнату за комнатой. Они заглядывают под кровати, в шкафы, ящики и прочие закоулки в поисках спрятанного оружия и запасов провизии для партизан. Судя по докладам, поступающим по радио лейтенанту Остину, местные жители ведут себя спокойно. Но это может в любой момент измениться.