Искажение

Я пытаюсь заслониться рукой, широко раскрыв от ужаса глаза. Пыток я никак не ожидал, и вряд ли смогу пройти через подобное еще раз. Я умоляюще смотрю на Линду Заубер, готовый вскочить и бежать из комнаты.

– Нет, капрал, я им не воспользуюсь. – Капитан отодвигает глушитель. – Ты совершил ошибку и должен понести наказание, но я вижу также немало смягчающих обстоятельств. – Он берет свой блокнот. – С начала миссии ты был дважды ранен – восемнадцатого февраля в Хармане и четвертого апреля в селении Кумиш. Ты был также награжден за участие в операции «Юкка», за предотвращение потерь на рынке и в селении Кардам. Все это впечатляет и принято во внимание.

– Спасибо, господин капитан. Я в самом деле хотел служить в армии. Для меня это крайне важно, как единственный выход из положения.

– Я тебе верю, Маркус, но не перебивай. – Микель Бек позволяет себе улыбнуться. – По возвращении в Харман я проинформирую командира батальона о твоем состоянии здоровья и совершенном тобой преступлении, но буду ходатайствовать об освобождении тебя от наказания. Если успешно пройдешь обследование, сможешь продолжать службу на территории Республики Рамма.

Значит, таков приговор? Я больше не вернусь в Ремарк?

Эта глава моей жизни завершится, и я снова буду обучать парней из зассанных трущоб, делая из них солдат территориальной обороны. Воистину прекрасный план, который, однако, не учитывает одной мелочи – мы никогда не вернемся в Харман, и майор Гиггс не узнает, что я утаил электрод в своем черепе.

– Ты уверен, Микель? – спрашивает капитан Заубер.

– Да, Линда! Уверен, – неожиданно отрезает Бек. – Нам еще предстоит поговорить на эту тему.

– С удовольствием. – Госпожа доктор тверда как сталь.

– Я очень рад, – иронизирует командир. – А теперь, капрал, перейдем к самому существенному, то есть представленному тобой докладу. – Он заглядывает в блокнот, затем пристально смотрит мне в глаза. – Я считаю, что твои способы получения информации не противоречат уставу. Намного важнее разделить ее на то, что подтверждено другими людьми, и на «факты», известные исключительно тебе. К первой категории я отношу проводившиеся здесь исследования, исчезновения людей в окрестностях Отортена и уход союзников с базы Дисторсия. Не менее объективны также электромагнитные аномалии и их негативное влияние на здоровье людей. Даже если нам неизвестны причины данных явлений, мы ежедневно видим их последствия. – Он переворачивает страницу блокнота. – Ко второй категории я отношу откровения насчет находящегося под землей объекта, металлического голоса, который ты слышишь, а также таинственной цели, с которой нас здесь собрали. Ты продолжаешь утверждать, будто голос по имени Эстер сообщил тебе, что для нас есть особое задание? И что именно сейчас нас к нему готовят?

– Так точно, господин капитан.

– Ты понимаешь, как это звучит? Тебе известно, что подобные галлюцинации – симптомы параноидальной шизофрении? «Галлюцинации» – еще мягко сказано.

– Понимаю, господин капитан. Именно потому столь сложно сообщить обо всем этом командованию. Я молчал, чтобы не прослыть сумасшедшим и чтобы меня не отправили на родину.

– Если бы ты поговорил с тем физиком, Бернардом Вайнхаусом, в присутствии кого-то из товарищей, если бы Баллард или Вернер услышали хотя бы часть из того, что ты нам сообщил, все могло быть иначе. Увы, выводы, которые следуют из того разговора, а тем более откровения, о которых поведал тебе «голос», я вынужден счесть недостоверными.

– Но, господин капитан, они как раз важнее всего! – Я вскакиваю с места.

– На полтона ниже, – говорит Бек. – Думаю, я ясно выразился. Мы обследуем окрестности базы и холма Отортен, а также попытаемся противодействовать негативным последствиям аномалии. Если потребуется, в крайнем случае мы покинем базу. Но я не могу принимать решения на основе галлюцинаций.

– Господин капитан, Эстер не даст нам отсюда уйти. Мы нужны ей для чего-то, что она считает крайне важным.

– Откровенно в том сомневаюсь, капрал. Пока что мы свободно перемещаемся по пустыне. – Капитан Бек неодобрительно качает головой. – Что касается тебя – я отдал приказ отстранить тебя от боевых действий до особого распоряжения. Тебе придется перебраться из казармы под наблюдение в медсанчасть. Госпожа капитан будет ежедневно докладывать мне о твоем состоянии здоровья.

– А если я докажу, что говорю правду?

– Считаю разговор законченным. Можешь идти.

– Господин капитан, а если я докажу?!

– Свободен!

Понедельник, 4 июля, 12.05

Я сижу перед палаткой, под знакомым навесом из досок и брезента, где два дня назад приводил меня в чувство сержант, и чищу оружие, мысленно благодаря лейтенанта Остина, который вступился за меня, уговорив капитана смягчить наказание. Мне не придется торчать в медсанчасти, лишь дважды в день являться к доктору Заубер.