Искажение

Четыре заправленных и снаряженных «скорпиона» ждут приказа. Лейтенант Остин посылает ВБР проверить группу машин, которые только что высмотрел наш «сокол». Судя по сброшенным на планшеты снимкам, на сельской дороге примерно в полукилометре за Отортеном потерпел аварию микроавтобус. У белой машины и легкового автомобиля неопределенного цвета подняты капоты. Возможно, речь идет лишь о подключении проводов к аккумулятору или о чем-то столь же банальном, но нужно проверить, тем более что в нескольких десятках метров дальше припарковалась еще одна легковушка.

Жара дает о себе знать. Когда мы выезжаем с Дисторсии, воздух над белыми камнями идет волнами. Мы в полной выкладке – жилеты, противопылевые очки и тактические перчатки, без которых можно обжечь кожу. Особенно это касается Гауса и других солдат, которые стоят на башенках.

Мы огибаем цель по широкой дуге, направляясь на юго-запад, и быстро минуем Кумиш, вид которого вызывает тревогу, – Баллард даже сплевывает в окно, когда мы проезжаем мимо школы и группы местных жителей. За селением сворачиваем дальше на восток и приближаемся к цели с юга. Если ремарцы начнут от нас убегать, им придется направиться в сторону холма и проехать по дороге поблизости от базы, где они попадут под огонь с двух сторон. Третий взвод ждет на базе, чтобы отрезать им путь к бегству.

Первое отделение останавливается возле первой легковушки. Обшарпанный старый «форд» выглядит пустым. Сержант Голя отдает по радио приказ его обыскать, а остальные «скорпионы» паркуются дальше полукругом, метрах в тридцати от других машин. Двое мужчин возле голубой или серебристой колымаги, покрытой слоем пыли, – вероятно, водители легковых автомобилей. Увидев нас, они замирают как вкопанные.

Третий, склонившийся над двигателем микроавтобуса, замечает нас не сразу. Похоже, он несколько смелее и реагирует иначе – поднимает руки, показывая, что в них ничего нет, и медленно идет в нашу сторону.

Мы уже заняли позиции вокруг машин, стрелки сжимают в руках приклады MG2. Ремарец не похож на террориста-самоубийцу – на нем только светлая футболка и свободные тряпичные штаны. Вместе с Раулем, Водяной Блохой и Голей я делаю два шага в его сторону. Слышится громкое, но размеренное и спокойное дыхание Дафни, который все время держит его на мушке.

Мой взгляд приковывает торчащий из кармана мужчины мобильный телефон.

– Господин сержант, – тихо говорю я Голе, – отзовите первое отделение от «форда».

Сержант секунду смотрит на меня, а потом отдает приказ парням немедленно присоединиться к остальному взводу. Вернер подтверждает в наушниках, что приказ принят. Когда они запрыгивают в «скорпион», водитель микроавтобуса лезет в карман.

– Стреляй! – кричу я Водяной Блохе.

Дафни нажимает на спуск – и пуля попадает мужчине прямо в лоб. Остальные ремарцы кидаются бежать, мчатся как сумасшедшие в сторону холма, а первое отделение бросается за ними в погоню. Мы отступаем за машины.

Голя кричит «Огонь!», и стрелки устраивают канонаду из пулеметов, дырявя длинными очередями микроавтобус и стоящую рядом с ним легковушку. Ни один из автомобилей не взрывается, но от выстрелов открывается багажник легковушки. Мы не подходим к ней, но вызываем с базы саперов.

Вдали подпрыгивает на выбоинах «скорпион» первого отделения. Его страшно швыряет из стороны в сторону, но вскоре он преграждает дорогу беглецам. Они не вооружены и умирают от страха, так что арест превращается в формальность. Соленый пот заливает мне глаза.

Операция у холма Отортен завершилась полным успехом – так, по крайней мере, сформулировал это лейтенант Остин, пожимая нам руки в здании командования. Капитан Бек был более сдержан, но у него тоже имелись поводы для радости – никто из солдат не пострадал, а двоих пойманных ремарцев передали Вилмотсу.

В обстрелянном микроавтобусе мы нашли тела четырех повстанцев, которые ждали внутри, вооруженные до зубов, чтобы атаковать наш отряд. Саперы выяснили, что старый «форд» был набит взрывчаткой, а телефон в кармане водителя играл роль детонатора, после чего подорвали машину. Остин и Бек подчеркивали, что, если бы не наша бдительность, отделение Вернера погибло бы на месте, проверяя автомобиль.

Выйдя с совещания, мы еще какое-то время разговариваем – Вернер, Норман, сержант Голя и я. Сержант упорно твердит, что принял верное решение благодаря мне, и не в силах пережить, что я попросил его скрыть данный факт от командования.

– Не понимаю тебя, Маркус, – качает он головой. – Чего ты выебываешься?

– Не хочу привлекать к себе внимание, особенно сейчас. Это было обычное предчувствие, сержант. Помимо моей воли. Так что никакая это не заслуга.

– У тебя уже не первый раз бывает такое «обычное предчувствие». И, пожалуйста, перестань нести херню, а то мне плохо делается от твоей ложной скромности.

– Что-то в этом есть, – добавляет верный Норман.

– Видимо, я сообразил, что вряд ли они пользуются мобильниками, поскольку в пустыне те практически не ловят, и потому обратил внимание на телефон, – говорю я, словно оправдываясь. – Я могу идти? Мне хотелось бы узнать, что с Инкой.