Искажение

Ещё она красивая, умная, сексуальная, обладает властью и… и каждую ночь рыдает в подушку, вспоминая, чего лишилась. Рыдает, чувствуя себя страшно одинокой в огромном, абсолютно чужом мире. В мире, где она красивая, умная, сексуальная и обладает властью. В мире, который она ненавидит так люто, как может ненавидеть женщина, прошедшая через Тьму.

В мире, который ей подарил Гаап.

«Я сильная… Я ошиблась… ошиблась тогда, но я всё исправлю. Обязательно исправлю!»

Ксана посмотрела на рабыню, которой она свернула шею, бросила взгляд на уткнувшегося в руль шофера – ему она пробила затылок, вышла из машины и остановилась, холодно глядя на роскошный фасад знаменитого клуба «Гастрономический оргазм».

* * *

– Мария Фёдоровна не отвечает! – угрюмо сообщил Кирилл, убирая телефон в карман и тут же снова доставая – быстрым, нервным жестом.

– Позвони ещё раз, – предложил Машина.

– Я уже десять минут названиваю! – Амон топнул ногой. – Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Главная проблема заключалась в том, что осторожная старуха постоянно меняла путь к Погребу, и без предварительной договорённости к ней невозможно было попасть.

– Должен быть выход!

– Скорее, вход, – хмыкнул Ермолай.

– Тебе смешно? – поднял брови Кирилл.

Рыжий открыл рот, собираясь отпустить какую-то шутку, но посмотрел Амону в глаза и передумал.

Кирилл – и это стало для Покрышкина полной неожиданностью – воспринял происходящее очень лично и очень болезненно. Посчитал себя ответственным за любые последствия, связанные с появлением в Погребе Ольгина, сильно переживал за старуху и набирал её номер всё то время, пока одевался и готовил оружие.

– Как вариант, можно обратиться к Авадонне, – подумав, сказал рыжий.

– Почему к нему? – не понял Кирилл.

– Вдруг у грешников есть способ добраться до Погреба?

– Думаешь, такое возможно? – Амон вновь взялся за телефон.

– Не знаю, возможно ли, но других идей у меня нет, – честно ответил Машина.

Они вышли из квартиры, Амон с силой захлопнул за собой дверь, сделал два шага к лестнице, но остановился и развернулся к стене, уставившись на металлическую дверцу.

– Что случилось? – поинтересовался Ермолай.

– В моём доме нет лифта.

Для трёхэтажного особняка постройки XIX века это приспособление действительно выглядело излишним.

– Кажется, кто-то узнал о нашей проблеме, – пробормотал рыжий.

Он сделал шаг в сторону, поправил рюкзак и прищурился, размышляя, не запустить ли дрона? Решил не торопиться.

– Что ты имеешь в виду? – поинтересовался Амон.

– Не будем забегать вперёд. – Покрышкин нажал кнопку вызова, а когда в окошке появилась освещённая кабина и Аристотель распахнул дверцу, вежливо улыбнулся: – Здравствуйте.

– Добрый вечер, господа, – ответил на улыбку лифтёр. – Собрались прогуляться?

– Хорошая погода, – объяснил Машина. – Особенно под землёй.

– Там никогда не бывает дождей.

– Нам нужно в Погреб.

– Прошу, входите, – Аристотель посторонился, пропуская друзей в кабину, и, правильно расшифровав вопросительный взгляд Амона, объяснил: – Я делаю это не потому что вы мне нравитесь, Кирилл, хотя вы мне нравитесь. У меня действует договор с Марией Фёдоровной: последний клиент имеет право пройти в Погреб.

– Я стал последним клиентом? – тихо спросил Амон.

Кабина плавно пришла в движение.

– Да, – после паузы подтвердил лифтёр. – Мне очень жаль.

Машина вздохнул и едва слышно выругался. Амон кивнул и вытащил из кобуры «12».

– Оружие вам не понадобится, Кирилл, те люди уже ушли.

Оставив после себя кровь и пустоту…

…На площадке в углу лежало тело неизвестного мужчины с перерезанным горлом. Прикасаться к нему не стали, Ермолай сфотографировал на телефон, пробормотав: «Потом опознаем», и они пошли дальше. Дверь взорвана и раскрыта настежь, у порога распласталась Мария Фёдоровна, голова пробита пулей. Клетка раскрыта. Ольгина нет.

Увидев, что гигант исчез, Покрышкин вернулся на площадку, а Кирилл задержался. Медленно обошёл Погреб, бездумно разглядывая серебряные стены, с минуту постоял возле тела старухи, потом – около взорванной двери, таращась на сорванный замок, а уже в лифте – очень спокойный, собранный и сосредоточенный – негромко спросил:

– О ней позаботятся?

– Всё будет в порядке, – пообещал лифтёр.

– Хорошо.

Кабина стала подниматься.

– Что ты задумал? – поинтересовался Ермолай.

– Ты сам сказал, что сегодня в Москве будет весело, – напомнил Кирилл, глядя в стену кабины. – Я приму в празднике посильное участие.

Лифтёр с Машиной переглянулись, после чего Аристотель попросил:

– Скиньте ссылку на трансляцию.

* * *

– Что это? – наконец спросила Порча, кивнув на серебряную урну.

Наконец, потому что Иннокентий вернулся в квартиру с час назад, он распаковал свёрток, осторожно водрузил урну на журнальный столик, уселся в кресло напротив и с тех пор не менял позы, не отворачивался и, кажется, не мигал. И молчал, разумеется, как будто Ленки в квартире не было.

Порча мудро выдержала долгую паузу, позволив Кроссу сполна налюбоваться игрушкой, и задала вопрос только сейчас, почувствовав, что пришло время.

– В урне находится прах Безликого, – ровным голосом ответил толстяк.