Читаем Искажение полностью

Фокалор убрал телефон в карман и улыбнулся: разговор прошёл прекрасно, сюзерен ничего не заподозрил, и у него есть несколько часов, отсрочки от Авадонны для реализации задуманного. Можно попробовать успеть: закончить с девкой, устроить жертвоприношение, вскрыть дверь на Севморзаводе и пройти в запретную зону.

Баал повернулся к дверям и… замер в недоумении.

Разговаривая с Молохом, а после – размышляя, он совершенно не обращал внимания на доносящийся из соседнего помещения шум. То есть какие-то вопли до него долетали, судя по грубости – вопли низших, но Фокалор не вслушивался и лишь мельком подумал, что напрасно отдал тупым трипалам такую красавицу – нужно было попробовать её первым.

Однако сейчас в подвале царила тишина.

Времени прошло немного, удовлетвориться трипалы не могли, но ни гогота, ни мольб о пощаде, ни стонов, ни ритмичных звуков соития не слышно. Почему?

Фокалор осторожно приоткрыл дверь, заглянул в подвал и присвистнул:

– Проклятье!

…изумлённо разглядывая мёртвых трипалов.

Только мёртвых трипалов. Валяющихся на залитом кровью полу.

Тот, кто это сделал, действовал профессионально и проворно: за те несколько минут, что Фокалор отсутствовал, неизвестный ухитрился перебить абсолютно всех остававшихся в подвале низших. Подвигом это действо не назовёшь, но скорость расправы произвела на Фокалора впечатление.

«Какие интересные особи водятся в Севастополе…»

А самое главное – это сделала не девчонка. Марси стояла посреди комнаты спиной к нему, разминала освобождённые руки и не производила впечатление особы, которая только что расправилась с семью трипалами.

«Но кто?»

А в следующий миг дверь, которую Фокалор осторожно приоткрыл, резко вернулась обратно и приложила баала по голове. Удар оказался настолько силён, что красавчик рухнул на грязный пол и потерял сознание.

* * *

Вид с Лазаревских казарм открывался не самый лучший: на Южную бухту, где плавучий госпиталь и суда размагничивания соседствовали с игрушками миллионеров, на город, крепко спящий перед новым днём, на кусочек моря вдали… Именно так: на небольшой кусочек моря, и потому Француз, стоящий позади Редьки с подсвечником в прозрачной руке, не удержался от ехидного замечания:

– У тебя на холсте слишком много моря для вида отсюда.

– Знаю, – коротко ответил художник, чья кисть летала по холсту так уверенно, словно он работал солнечным днём.

– Надо было ехать на Фиолент.

– Кто бы мне там держал свечку?

– В Фиоленте нет призраков? – притворно удивился Француз.

– Не встречал.

– Если ты такой привереда – пиши картину днём, а не ночью.

– Я тороплюсь.

– Взял бы с собой кого-нибудь.

– Мне показалось, что рядом должен быть ты, – подумав, ответил Редька.

– Почему? – удивился Жан-Люк.

– Ты можешь понять, что я пишу.

– Правда? – призрак поднялся на цыпочки, внимательно оглядел полотно и пожал плечами: – Я не знаю.

– Я не сказал, что ты знаешь, – хмыкнул художник. – Я сказал: ты можешь догадаться.

– Конечно, это многое меняет, – проворчал Француз, вновь поднимаясь на цыпочки, чтобы лучше видеть незаконченную работу. – У тебя грубый мазок.

– И перестань заглядывать через плечо.

– Ты сам сказал…

– Ничего такого я не говорил. Я не просил меня отвлекать.

Жан-Люк негромко выругался.

– И держи подсвечник ровно, ты рвёшь мне свет.

Жан-Люк выругался повторно, после чего вздохнул и произнёс:

– Ты пишешь Пророчество.

– Да, – коротко ответил Редька.

– Но почему здесь?

– Я пробовал писать на берегу, но не получилось. Я стоял перед холстом с кистями в руках и не мог сделать ни одного мазка. Я не чувствовал картину, не видел образов, ничего не видел, кроме моря.

– Море смутило тебя?

– Не думаю, – ответил художник, останавливая работу. – Море – моя любовь. Когда я стою на берегу, а волны набегают, наперебой сплетничая друг о друге… а по ним скользит сёрфер-ветер, и я дышу вместе с ними – с волнами и ветром, и прикасаюсь к этой громадине… то понимаю, что Море вечно. Оно не смущает, а вдохновляет. Ведь Море – это бесконечность.

– Время – это бесконечность, – не согласился призрак. – Миры горят, как спички, а время вечно. Рано или поздно останется только оно.

– Время – это ложь.

– Не смей спорить, – хмыкнул Француз. – Я знаю о времени намного больше тебя.

– Не знаешь.

– Знаю!

– Его у тебя нет, Жан-Люк, оно закончилось, когда пуля пробила твоё сердце.

– Но с тех пор оно тянется, как сонный ослик по пыльной дороге Прованса.

– Нет, Жан-Люк, с тех пор его у тебя нет, – проворчал художник, вновь принимаясь за работу. – А когда не останется ничего, время тоже исчезнет – ведь оно потеряет смысл.

– Разве живо только то, что имеет смысл?

– Ты вот живёшь.

– Я имею смысл? – заинтересовался призрак.

– Возможно.

– Имею?

– Ну… получается, – признал художник, лишь бы приставучее привидение отстало.

– Какой?

– Ты мне скажи.

Несколько секунд Француз молчал, наблюдая за работой Редьки и обдумывая последние фразы, после чего покачал головой и заявил:

– Вы, русские, все идиоты.

– Поэтому ты решил остаться?

Перейти на страницу:

Все книги серии Отражения (Панов)

Отражения
Отражения

Несколько историй. Несколько куплетов из песен знаменитых рок-групп. Несколько жанров. И многослойный сюжет, с математической точностью связывающий новеллы в объёмный роман, вплетающий в нашу повседневность невозможное и неосуществимое. Отражение — мир, в котором можно купить мечту, молодость, признание и даже зло. Цена невысока — всего лишь человеческая жизнь. Но, к счастью, всегда находятся те, кто готов противостоять Злу: и внешнему, и внутреннему. С виду обычные люди, которых вы каждый день встречаете на московских улицах или питерских набережных, в Отражении становятся орудием возмездия. Но как бы ни преображались герои в Отражении, оно, если присмотреться, не так уж и сильно отличается от привычного Дня. Ведь оно — отражение нашей реальности, в наших глазах, наших сердцах, наших умах и капле дождевой воды……Истории, отражающие привычный мир в глади тёмной воды. Истории, в которых бьётся поэтическое сердце.Истории, в которых мстит за сломанную жизнь несчастная ведьма, таинственный Портной создаёт невероятных существ, а страшное порождение Тьмы рыдает на могиле невинной девочки. Истории, в которых легенды обретают плоть реальности, а любовь побуждает к подвигу. Истории, в которых есть улицы Москвы и Санкт-Петербурга, призраки Севастополя и море, в отражении которого прячется само время. И Пророчество, исказившее Вселенную под аккорды русского рока.Сборник составлен из вышедших в свет книг цикла «Отражения». В отличие от построения оригинального текста, главы выстроены в соответствии с нумерацией. Некоторые главы отсутствуют, что, видимо, предполагает продолжение цикла. С появлением новых книг серии сборник будет дополнен.© Панов В.Ю., 2017-2018

Вадим Юрьевич Панов

Городское фэнтези
Отражение
Отражение

Шесть историй. Шесть куплетов из песен знаменитых рок-групп. Шесть жанров. И многослойный сюжет, с математической точностью связывающий новеллы в объемный роман, вплетающий в нашу повседневность невозможное и неосуществимое. Отражение – мир, в котором можно купить мечту, молодость, признание и даже зло. Цена невысока – всего лишь человеческая жизнь. Но, к счастью, всегда находятся те, кто готов противостоять Злу: и внешнему, и внутреннему. С виду обычные люди, которых вы каждый день встречаете на московских улицах или питерских набережных, в Отражении становятся орудием возмездия. Но как бы ни преображались герои в Отражении, оно, если присмотреться, не так уж и сильно отличается от привычного Дня. Ведь оно – отражение нашей реальности, в наших глазах, наших сердцах, наших умах и капле дождевой воды…

Вадим Юрьевич Панов

Городское фэнтези
Отражение
Отражение

Шесть историй. Шесть куплетов из песен знаменитых рок-групп. Шесть жанров. И многослойный сюжет, с математической точностью связывающий новеллы в объёмный роман, вплетающий в нашу повседневность невозможное и неосуществимое. Отражение — мир, в котором можно купить мечту, молодость, признание и даже зло. Цена невысока — всего лишь человеческая жизнь. Но, к счастью, всегда находятся те, кто готов противостоять Злу: и внешнему, и внутреннему. С виду обычные люди, которых вы каждый день встречаете на московских улицах или питерских набережных, в Отражении становятся орудием возмездия. Но как бы ни преображались герои в Отражении, оно, если присмотреться, не так уж и сильно отличается от привычного Дня. Ведь оно — отражение нашей реальности, в наших глазах, наших сердцах, наших умах и капле дождевой воды…

Вадим Юрьевич Панов

Городское фэнтези

Похожие книги