Искажение

Резкий, отрывистый голос должен был показать Авадонне, что звонок неуместен и нужно подождать, однако карлик тоже умел быть резким и тоже не поприветствовал собеседника. Демонстративно.

– Ты должен покинуть город.

Даже по имени не назвал.

– С тех пор как Шаб оставил Землю, Севастополь стал свободным, – язвительно напомнил Фокалор.

– С тех пор как Шаб оставил Землю, возникли новые договорённости, – с оскорбительной тягучестью произнёс карлик. – Я уведомил Первородных, что желаю сохранить для Севастополя правила Шаба, и Первородные восприняли моё слово с пониманием. Севастополь – это правила Шаба и мой протекторат. Вопрос закрыт.

Всё так, но… но Фокалор не мог уехать, не попытавшись сделать то, что задумал.

– Я имею право здесь находиться.

– Я вот что подумал, – сказал карлик. Возможно, с издевательской улыбочкой. Да, наверное, с ней! Фокалор представил, как маленький баал усмехается, и едва не зарычал от злости. – Впредь обращайся ко мне «баал Авадонна». Так будет правильно, поскольку протекторат – мой.

И правила, хоть и Шаба, но его. Он их вернул.

– Я тоже баал, – напомнил Фокалор.

– Придётся потерпеть.

Видимо, придётся. Древние установили только один титул для Первородных, и пока ситуация не изменится, баалом будут звать тех, у кого больше власти. Фокалор, несмотря на происхождение и положение, не имел в Севастополе власти, а коротышка Авадонна – имел. Собственно, он был здесь хозяином.

– Да… баал Авадонна, – смиренно произнёс Фокалор, мысленно проклиная урода-полукровку.

– Зачем ты приехал в мой город?

– У меня личное дело.

– Если ты откроешь тайну Шаба или попытаешься её открыть, я стану преследовать тебя, пока не убью. И буду в своём праве.

И даже Молох, сюзерен Фокалора, не посмеет вступиться, опасаясь поссориться со всеми Первородными. Ибо Авадонна будет в своём праве.

– Вы так верны Древним?

– Фокалор, не прикидывайся глупцом, мне прекрасно известны границы твоего ума, – усмехнулся наглый карлик. – Шаб боялся того, что спрятано. Боялся настолько, что закрыл город и отдал его принципалам. Дважды Молох пытался взять Севастополь вопреки воле Шаба, и дважды терпел неудачу, хотя Шаб не помогал принципалам. А ты даже не Молох.

– У меня личное дело, баал Авадонна. Я униженно прошу у вас ещё один день.

– Шесть часов.

Карлик бросил трубку.

«Значит, жертвоприношение!»

Теперь судьба трипалов была окончательно решена, оставалось лишь пригнать в тоннель остальных бойцов да велеть им разыскать где-нибудь ещё с пяток сородичей, но отдать необходимые указания Фокалор вновь не успел. Едва он открыл рот, как говоривший по телефону Грiцо убрал от уха аппарат и, преданно глядя хозяину в глаза, сообщил:

– Баал, у меня хорошие новости.

– Какие? – изумился Фокалор, который ожидал от трипалов чего угодно, только не хорошего.

– Наши взяли пленную.

– Кого? – не понял баал.

– Пленную.

Несколько секунд тёмный рассматривал довольного, словно украшенная Сваровски вышиванка Грiцо, сожалея о том, что не приступил к обряду жертвоприношения ещё на Тридцатой батарее, после чего напомнил:

– Вы не на войне, идиоты.

– А нам говорили, что на войне, – растерялся низший. – На самой настоящей, потому что электрической.

– На какой?!

– Ну… – Грiцо сбился. – Как японская машина у полиции.

Понятие «гибридный» отложилось в его голове настолько запутанными образами, что Фокалор едва понял, что имел в виду трипал. А когда понял, глубоко вздохнул, потому что спорить или что-то объяснять не имело смысла.

Мысленно досчитал до десяти и спросил:

– Что за пленная?

– Говорят, красивая.

– Человек?

– Да.

– Зачем твои сородичи похитили девчонку?

Грiцо пожал плечами:

– Её заперли на Багрия.

«Видимо, придётся ехать… А впрочем, почему нет?»

Фокалор посмотрел на часы и распорядился:

– Ты сможешь найти ещё пятерых бойцов?

– Сейчас?

– Да.

Грiцо поскрёб себя по физиономии и кивнул:

– Найду. Позвоню и вызову.

– Пусть приезжают на Багрия.

И Фокалор быстрым шагом направился к эскалатору.

* * *

Похитителями оказались уродливые и вонючие люди. Или существа. В Отражении многие звери прикидываются людьми, а люди – зверьми, поэтому Марси их пока путала. С виду похитители напоминали людей и даже облапали пленницу, почувствовав к ней влечение, однако невнятная, булькающая речь и примитивный лексикон указывали на то, что Марси имеет дело с существами, а когда мешок сорвали и девушка увидела характерные лапы похитителей с тремя уродливыми пальцами, последние сомнения отпали – перед ней были трипалы. Низшие тёмные Молоха.

Они притащили Марси в сырой подвал, загромождённый мешками и ящиками, усадили на стул, снова облапали и пообещали «Много любви после допроса», с гнусным хихиканьем указав на стоящий в углу топчан с вонючим полосатым матрасом и грязным одеялом. Похихикали ещё, смердя распахнутыми ртами, потолкались, жадно разглядывая пленницу, но выскочили в соседнее помещение, едва заслышав на лестнице шаги.

«А вот и главный… – поняла девушка, с интересом глядя на дверь. – И ты отнюдь не трипал…»

И не ошиблась.