Лихт не отреагировала.
— Тебя не накажут. Ты отработаешь смерти и увечья и уйдешь с миром. Иначе же люди во всех подвластных нашему правителю землях предпочтут твоим услугам услуги другого наемника.
Весомый аргумент для искателя приключений, особенно когда он знает, что это правда. Однако…
— Я лучше отниму еще несколько жизней и покину ваше королевство навсегда.
— Не покинешь.
— Что ж, договорились.
Молчание воцарилось на тракте; спустя какое-то время Лихт нарушила его.
— Двигайтесь же, — сказала она.
Стражи не шелохнулись. Они не без причины на то опасались, что их слишком мало, чтобы все они вышли живыми из столкновения с искательницей приключений.
В то же время каждый из них понимал, что сумей они вернуть ее обратно в город, и с них снимут ответственность за бойню на площади.
Тогда Лихт отвязала пояс с ножнами. Бросила его на землю в нескольких шагах от себя — попыталась показаться беззащитной. После чего расстегнула вторую пуговицу пониже своей шеи, сразу под первой расстегнутой.
— Я не танцовщица в грязной таверне, которую вы купите монетами или даже словом, — сказала она. — Меня вам придется взять силой.
Вот тут по команде старшего из стражей три стрелы вспороли воздух, и тринадцать всадников ринулись на Лихт.
Одна стрела угодила искательнице приключений в предплечье, вторая вгрызлась в ногу и застряла в кости. А третья подрезала локон золотых волос девы и прибила его к дереву.
Здоровая рука Лихт молнией подхватила ножны с дороги — стражи с трудом уловили движение, которым искательница приключений преодолела расстояние между собой и перевязью. Доставать меч было уже излишеством, когда ее пальцы сомкнулись на рукояти: тут же трое лучников вдруг выпустили луки и зашатались в седлах.
Кровь богато украсила штанину искательницы приключений, толчком хлынув из раны на ноге — последствие рывка к поясу с мечом. Но всадники неожиданно для себя пронеслись мимо девы, и слишком поздно их уста изрыгнули проклятия по поводу ловкости Лихт, ибо она отскочила с дороги прямо перед ними, будто и не раненная двумя стрелами.
Стражи остановились, повернули лошадей; во второй раз они и искательница приключений стали лицом к лицу.
— Ты истекаешь кровью. Как это заводит, — сказал старший из стражей.
Не дождавшись ответа, он пришпорил коня. Он был единственным из всадников, кто уверенно обращался с лошадью.
Стражи понеслись на деву.
Лихт отпрыгнула, чуть менее ловко, чем в первый раз. За это она расплатилась порезами на обеих щеках, ибо задевшие ее клинки метили в голову и шею искательнице приключений. А один меч все-таки настиг ее на лету и угодил деве под левое ребро.
Но Лихт поднялась после броска с кувырком через плечо и сделала несколько шагов в сторону стражей к тому времени, когда они снова остановились и повернули к ней коней. Зажимая ладонью рану в боку, заметила, что теперь уже шестеро всадников как будто весьма смутно понимали, что происходит. Все это время губы искательницы приключений шептали слова на ее родном языке, и ладонь правой руки не выпускала рукояти меча, хотя она до сих пор не потрудилась освободить его острие от ножен.
— Что же ты так? Я хочу, чтобы ты оставалась красивой.
— Тогда убей меня, прежде чем изуродуешь.
В третий раз стражи направили лошадей на Лихт, замершую на тракте с помутневшими глазами; ее доспех в трех местах густо пропитался кровью.
Тут копыта четырех лошадей словно вросли в тракт: четверо молодых людей перелетели через пышные конские гривы и с хрустом позвонков упали на землю. В тот же миг еще и почва заревела, разверзлась, а из нее плеснуло водой и подняло коней и лошадей в воздух, после чего разметало всех их по деревьям в секундной ярости. Восемь животных и столько же человек попадали с высоты далеко не самых близких к земле веток; кто-то из стражей глухо застонал, поливая сквозь сомкнутые зубы леса почву кровью, а кто-то утих, чтобы больше вообще никогда не стонать.
Восемь, а не девять стражников, отчего рассудок Лихт лопнул и испарился. Она побежала по развороченной дороге в ту сторону, куда удалялся стук копыт единственного коня, до которого не добралось заклинание. Еще дважды вода вырывалась из тракта, без труда пробивала плотно утоптанную и наезженную за десятки веков дорогу, но не настигала старшего из преследователей искательницы приключений. А тот гарцевал с завидным мастерством и скоро скрылся за ближайшим изворотом великого тракта.
«Оказался не так прост», — подумала Лихт. — «Придержал коня, когда остальные рванулись вперед. А у меня в глазах двоится от боли, не могу сосредоточиться, и вода бьет позади него, а не там, где он будет в следующий миг».
Еще Лихт почувствовала, что однажды увидит этого человека снова, через много лет, когда он будет уже мужчиной в расцвете сил или даже стареющим, с проплешинами и сединой в волосах.