Искатель, 2019 №1

Гриша молча таращился на обе фотографии, произошедшее не укладывалось у него в голове. Он приготовился читать протокол задержания Алиджанова Ахмеда, как вдруг история с буквами повторилась. Они стали расплываться и вскоре совсем исчезли. Вместо них появилась живая картинка. Сумерки. Угол жилого дома № 11 по Кутузовскому проезду. Подвал этого дома. Создавалось впечатление, словно кто-то движется с видеокамерой, фиксируя на пленку самые важные моменты происшествия. Вот двое сотрудников полиции на глазах у граждан (видимо, понятых) выводят из подвала Алиджанова в наручниках и препровождают в машину. Через некоторое время на картинке двое мужчин в подвале приподняли и понесли на носилках труп женщины, прикрытый до подбородка каким-то тряпьем. Безжизненные руки ее, как плети, свешивались с носилок. Спутавшиеся длинные густые каштановые волосы беспорядочными прядями свисали до самого цементного пола и тащились по нему, собирая пыль. Больше никогда эти прекрасные волосы не будут красиво уложены в прическу…

А вот и полковник полиции. По его команде мужчины опускают свою ношу на пол и приподнимают тряпье с трупа. Видны многочисленные резаные раны на теле несчастной. Посмотрев, полковник хмурится и машет рукой, труп выносят на улицу. В этот момент подъезжает «труповозка», из нее выскакивают два крупных мужика с носилками, упаковывают и перекладывают на них труп и задвигают носилки в машину. Машины уезжают, и в кадре на несколько секунд становится темно.

Но вот появляется новая картинка. Григорий с первого взгляда узнает Бутырский следственный изолятор, СИЗО. Бутырка. Кадры энергично движутся, словно фотограф просматривает отснятую фотопленку, отыскивая нужный кадр. Вид снаружи. Пугачевская башня. Внутренний вид. Везде металлические решетчатые двери, сваренные из арматурной стали. Бесчисленные тюремные контрольно-пропускные пункты. Дежурные. Длинный-предлинный коридор одного из корпусов. Обшарпанные, давно не ремонтированные стены, ржавые трубы. Пронумерованные камеры. Вот внутренний вид небольшой камеры на семь арестантов. Заскорузлые стены, поросшие грибком, желтые от въевшегося в штукатурку никотина. Обоняние Григория вдруг отчетливо уловило запах тюрьмы, ни с чем не сравнимый запах. Тот самый удушливый смрадный запах, к которому не могут привыкнуть даже проработавшие там многие годы контролеры. Крупным планом в кадре показываются металлические, вмонтированные в пол кровати, умывальник, унитаз, стол, две небольшие скамейки на всех. В камере — дым столбом. За ним едва угадываются силуэты сокамерников, ведущих малоподвижный образ жизни. В ноздри Григорию ударил запах табачного дыма, круто замешанный на запахе гнили и человеческого пота. Крупным планом выделяется один из арестованных, стоящий у стены и нервно сосущий сигаретный окурок. Это смуглый мужчина в клетчатой рубахе и темных брюках, выше среднего роста, с заросшим щетиной лицом. У него узкий разрез глаз и выпирающие скулы. Григорий уже не сомневается, что этот мужчина — Алиджанов Ахмед. Его глазки беспокойно наблюдают за сокамерниками. Ахмед явно чего-то опасается. И, как оказалось, не напрасно. Вот к нему подходят двое сокамерников, по пояс раздетые, в многочисленных наколках (блатные). Один — высокий здоровяк, фигурой похожий на боксера-тяжеловеса, другой — пониже ростом и похудее, но с рельефной, хорошо развитой мускулатурой. Ткнув пальцем в плечо Алиджанова, здоровяк о чем-то с презрением спросил его и, после боязливого ответа Ахмеда, с силой ударил в лицо кулаком, а ногой в пах. Алиджанов, зажав разбитое лицо одной рукой, а промежность другой, согнулся и, корчась от боли, упал на цементный пол. Здоровяк, не посмотрев на него, отошел в сторону, а второй арестант, тот, что пониже ростом, стал жестоко пинать Ахмеда во все части тела. Особенно он старался попасть Алиджанову между ног, в «мужскую гордость». Тут в камеру неспешно вошли двое контролеров и остановили избиение. Один из контролеров увел куда-то арестованного, бившего Ахмеда, а второй, неохотно подняв с пола еле живого Алиджанова, повел его… в одиночную камеру, в карцер. Похоже, для того, чтобы заключенные не добили его. «За что же они устроили Алиджанову такую «теплую» встречу? — задумался Григорий и предположил: — Видимо, за то, что Ахмед насиловал своих жертв». Григорию как следователю было хорошо известно, что даже зэки презирают в своей среде тех, кто на свободе насилует женщин и детей.

Между тем кадр двигался. Пройдя в конец длинного коридора, контролер втолкнул Алиджанова в узенькую, словно бетонный мешок, камеру и закрыл дверь на ключ. Здесь не было нар, и арестант мог поспать только на холодном цементном полу. Алиджанов прислонился плечом к серой стене, сунул ладони рук под мышки, съежился, чтобы как-то согреться, и мелко трясся, уставившись на тусклую лампочку, горевшую круглосуточно в зарешеченной нише над дверью.