Искатель, 2019 №1

Достав из сейфа пухлое дело в шести томах, начальник следственного отдела положил его на стол перед собой и облегченно вздохнул. Наконец-то был пойман маньяк, насильник и убийца, которого почти год не могли вычислить работники МУРа. И не потому, что сотрудники полиции плохо старались, а потому что маньяк этот, бывший прапорщик, воевавший в Чечне и получивший там контузию, был весьма находчив и изворотлив: в одном районе два раза подряд злодейства не совершал, да еще старался изменить свой преступный почерк, чем, надо признать, первое время сбивал с толку и весьма поднаторевших на подобных преступлениях оперативников.

Заканчивать это сложное дело Василий Андреевич решил поручить Григорию Филиппову. Материалы дела требовали тщательной, скрупулезной работы по доказыванию многочисленных эпизодов насилий и убийств. А в этом начальник отдела не видел равных юристу первого класса Григорию Филиппову, хотя у многих его коллег и стажа было побольше, и классные чины повыше. Чего греха таить, некоторые следователи, чтобы побыстрее закончить сложное дело, состоящее из большого букета запутанных преступлений, иногда трудились только над теми эпизодами, которые легко доказывались, а по остальным работали формально, не утруждая себя «копанием» вглубь. Перед своей совестью такие в целом неплохие следователи оправдывались примерно так: «Зачем собирать все? Какой в этом смысл? Ему (преступнику) и нескольких эпизодов хватит, чтобы получить «вышку». А у меня в сейфе еще и других дел по ноздри». У Григория же подход к таким делам был иной. Он не забывал, что у каждой жертвы есть родные и близкие, которым небезразлично, будет ли вменено в вину насильнику и убийце преступление, в результате которого они потеряли дорогого им человека. И Григорий работал в поте лица по каждому эпизоду. Понятно, что это усердие не могло остаться незамеченным со стороны начальства.

Без пяти девять, после короткого стука в дверь, в кабинет бодро вошел Григорий, в сером костюме и свитере более светлого тона. Его высокая стройная и подтянутая фигура говорила о том, что этот парень дружит со спортом и полон энергии.

Увидев его, Василий Андреевич не сдержал улыбки и, поднявшись со стула, вышел навстречу. Он терпеть не мог формал истов, которые перед подчиненными разыгрывают из себя начальников, и обращался к коллегам, стоящим на более низкой ступени служебной лестницы, всегда только по имени и не повышая голоса. Однако такое дружеское общение не мешало ему держать необходимую дистанцию.

— Ну, здравствуй, летчик! — протянул он мощную лапищу Григорию. — Искренне рад видеть тебя в полном здравии, благополучно вернувшимся из небесного путешествия. Проходи. Садись. Рассказывай.

Григорий пожал жесткую, словно деревянную, ладонь своего непосредственного начальника и, усаживаясь возле приставного столика, усмехнулся.

— А вам-то, Василий Андреевич, откуда известно о моем космическом путешествии?

— Мне по должности положено все знать о своих подчиненных, — отшутился Соколов, возвращаясь за стол. — А если серьезно, то вчера несколько раз передавали по радио и телевидению об этом смерче. Ты что, не слышал?

— Нет, — признался Григорий, — я весь день проспал. Как-никак последний день отпуска. Отсыпался на будущее.

— Этот смерч — редкий гость в наших краях, — сказал начальник следственного отдела, внимательно изучая пронзительным взглядом подчиненного. — У нас на дачах он чуть пошалил, а в Иваново наделал много бед: несколько кварталов жилых домов и производственных зданий снес. Много человеческих жертв.

— Очень жаль, — вздохнул Григорий.

— Да, — кивнул Соколов, — порой человек совершенно беззащитен перед стихией природы. — Ну, рассказывай.

— О чем? — пожал плечами Григорий и смущенно улыбнулся. — Вам же все известно, Василий Андреевич.

— Выкладывай все до мельчайших подробностей, — посерьезнев, приказал Соколов, — с самого начала. И не забудь рассказать о том, какие при этом ты испытывал чувства, какие возникали в голове мысли. Мне это интересно не только как человеку, но и как следователю. Ведь природа смерча и влияние его на человека еще мало изучены.

И Григорий, не упуская деталей, с присущей ему аккуратностью рассказал буквально все о злосчастном происшествии.

— Я молил Бога об одном, чтобы он пожалел меня ради моей мамы, а когда так счастливо все закончилось, переживал, как бы она не узнала от кого-нибудь, что меня унесло смерчем, прежде чем я ей позвоню, — закончил свой невеселый рассказ Григорий. — Ведь сердце у нее… Но, слава Богу, все обошлось. Мама ничего не знала. Но теперь о даче переживает. Ничего, как-нибудь отстроюсь заново. — Гриша добродушно улыбнулся.

— Дача — дело поправимое, поможем, — произнес со вздохом Соколов, внимательно выслушав подчиненного. — Я вот тут, Григорий, дело для тебя приготовил. Очень сложное. Но не могу поручить тебе вести по нему расследование до тех пор, пока не пройдешь медицинское обследование в поликлинике ГУВД.

— Медицинское обследование?! — поразился Григорий, никак не ожидая такого формализма от Василия Андреевича. — Зачем?