Ищущий во мраке

Почему-то мне вспомнился её смех. Чистый, как горный ручеёк, и мягкий, как пушинка. «Если бы я только чаще заставлял её смеяться… Этот звенящий колокольчик сумел бы разогнать тень над миром».

***

Две «ножки» ступили на моё плечо и, не торопясь, шагнули в сторону шеи. Я проснулся, но глаза не открыл, так и оставшись лежать лицом на парте, закрывшись локтями. Пальцы достигли шеи, и тут же обрушились в жестокой щекотке. Я не сумел сдержать смеха и вскочил. Вторая рука моей мучительницы тут же скользнула с другой стороны, за воротник.

– Ну хватит, Рута! – с болью в животе, произнёс я сквозь слёзы.

– А нечего спать на уроках! – смеясь, ответила девушка с волосами цвета пшеничного колоса. В её глазах – было два бездонных океана лазури, в её руках – была нежность, которой я не помнил с тех пор, как умерла матушка.

– Ну всё-всё, прости! – я готов был умолять, лишь бы она остановилась. Столь ловко орудовала своими тонкими пальчиками Рута.

– Хух! – выдохнула девушка и убрала со лба испарину. – Сколько раз тебе говорила: береги себя, хватит работать по ночам! Кем ты был на этот раз? – Рута присела на мою парту и укоризненно заглянула в глаза.

– Кочегаром… – с нежеланием, я вспомнил прошлую смену. – Не-пей-Пит платит на четверть клети больше, чем в доках, но… – мои слова резко смешались с приступом сильного кашля. В каплях слюны, попавшей на парту, виднелись частички копоти.

– Эдгар, – посерьёзнела Рута. – Нам осталось доучиться два года. Не гробь себя сейчас.

– Знаю… Но Ольгерд быстро растёт, ему нужна одежда, игрушки… А в следующем году он и сам пойдёт в школу. Я почти накопил нужную сумму.

– И что потом? – сложила руки на поясе Рута. – За школу тоже придётся платить каждый месяц.

– Себя-то я как-то обеспечиваю? – возразил я ей. – Теперь буду Ольгерда содержать. Найду работу по профессии. Врачеватели сейчас очень нужны, особенно в госпитале, куда свозят раненных с войны.

– Тоже, знаешь ли, работа не из лёгких. По десять, по двадцать часов на ногах… Старость тебе не грозит, – озвучила Рута то, что я и так прекрасно понимал.

Я никогда не задумывался, для чего продолжаю барахтаться по жизни. После смерти матушки не осталось у меня близких людей, кроме брата и Руты. Но она пойдёт по своим стопам, а Ольгерд… Тоже, когда-нибудь. И я вновь останусь один. «Зато меньше денег будет уходить», – невольно проскочило в голове.

«Старость»… Слово с оттенком благородства и мудрости. Однако, как показала жизнь, доживают до неё самые подлые и те, кто палец-о-палец не ударил ради других, даже самых близких людей. Я видел десятки бездомных, и многие из них были старше в полтора-два раза моей матери.

Она не протянула всего два месяца до сорокалетия.

– Старость... А кому из нас она грозит, Рута? – только и сумел выдавить я.

– Вам уж точно не грозит, мистер Радски! – хлопнув дверью, вошёл в кабинет учитель биологии.

Этот голос… «Ненавижу!»

***

Моя рука дёрнулась, палец нажал на курок. Выстрел развеял пелену воспоминания, и я увидел, как падает тело что-то бормотавшего прокажённого с деревяшкой, пронизанной ржавыми гвоздями.

– Чуть не домедитировался… – разгладив морщины на лбу, немного подёргал корпусом. Боль вновь стала ноющей, а не такой острой, как после схватки. «Идти, вроде бы, можно».

Взглянув на тела влюблённых, подумал: «Оставлять их на поругание нельзя!»

Взяв масляную лампу еретиков, что освещала зал, разбил её на полу, рядом со столом. Волна пламени окутала штаны юнца и начала взбираться выше по телу, перекидываясь на его невесту. Через пару часов от этого дома не должно было остаться камня на камне.

«Пламя выше, жарче лей! Я твой искушённый наблюдатель! Пусть старый мир сгорит в огне! Я поджигатель, поджигатель!» – почему-то, мне вспомнилась одна из мелодий бунтовщиков. Нет, не тех, что уничтожали церкви и орден мракоборцев.

Ещё задолго до начала эпидемии, горожане устраивали бунты по всему Бритонскому королевству, требуя освободить политических заключённых: профессоров и рабочих с завода, коим за уши притянули обвинения в покушении на короля Родерика. Ребята выбрали самый «надёжный» способ добиться своего: жечь муниципалитет.

И они добились… гильотины. А зачинщиков – какая ирония! – сожгли на костре.

Покинув подъезд, я прошмыгнул между незатопленных переулков. «Пожар должен привлечь многих еретиков». Отчасти, это даже было мне на руку: прочие районы Бригга опустеют, и мне не придётся тратить патроны.

«Чёрт, кажись, я так и оставил свой топорик в голове у того парня! Вот старый растяпа!» – поругал сам себя за потерю столь ценного инструмента, но, подумав ещё...

«Да и пропади он пропадом!» Оружия всякого на улицах валяется немало. Что-то можно и отобрать. Но желательно, всё-таки, найти ружьишко и горсть патронов к нему и к револьверам.