Ищущий во мраке

Моей соседкой по парте оказалась девочка, представившаяся Рутой Яковец. Учитель попросил называть его мистером Гамильтоном. После знакомства, он принялся подзывать нас по одному и просил написать на доске какие-нибудь буквы. Если задача была выполнена без затруднений, как в случае со мной, мистер Гамильтон просил написать любое известное слово на эту букву.

Мне выпала «О», и я без раздумий дописал «твага».

– «Отвага», юный Эдгар… – одобрительно кивнул мистер Гамильтон. – А напиши что-нибудь на «Л».

И я написал «любовь».

– Кто-то уже учил тебя готике? – спросил преподаватель.

– Моя матушка занималась со мной алфавитом, когда у неё хватало на это времени… – робко ответил я.

– Неплохо-неплохо. Пока что, ты показал себя лучше всех, Эдгар. Я даже не побрезгую поставить тебе в первый день двойку.

Получить высший бал, едва переступив порог школы было для меня важнейшим событием того дня! «Как мама-то обрадуется!» – подумал я.

Мистер Гамильтон показался мне хорошим человеком. Наверно, именно это заложило во мне мысль, что уродливыми бывают не только плохие люди.

После урока готики последовала и математика, которую у нас также вёл мистер Гамильтон. Он дал нам десять минут отдыха после часа «обучения», и тогда, ко мне подошла Рута.

– Привет! – поздоровалась она. – Учитель сказал, что ты умный! Давай дружить?

– Ну давай… – ответил я и пожал протянутую руку.

– А тебя правда мама учила? – спросила девочка.

– Ага!

– Круть! А мне папа репетитора нанимал. Но мы с ним не очень ладим, а мама вечно занята, чтобы меня учить…

– Моя мама много работает и тоже нечасто может уделять мне время. Уверен, твоя бы очень хотела проводить больше времени с тобой, если бы могла, – утешил я Руту.

– А где ты живёшь? – перескочила на другую тему Рута.

– Я… – тут пришлось задуматься, адресов-то я не знал на тот момент. – Ну, где-то на окраине Норвилла, ближе к пристани.

– Понятно! – улыбнулась Рута. – А хочешь я покажу тебе свои рисунки?

– Ты взяла их с собой?! – воскликнул я.

– Да не-е-е! Я в тетрадке во время урока нарисовала!

– Нельзя же так! Тетрадки они же стоят, как… как…

– Да ладно тебе! Мне папа ещё купит! – усмехнулась Рута. – А хочешь, вместе что-нибудь нарисуем в моей тетради?

– Я не могу тратить чернила просто так… – посетовал я.

– Да я тебе свою ручку дам, хи-хи! – взяв за руку, она усадила меня обратно за парту и подсунула чистую страницу тетради. Я посмотрел, что было на соседнем, но ничего осознанного там не распознал. «Какие-то чёртики…»

– Что нарисуем? – спросила она.

– Ну, есть одна идея… Раз уж мы подружились, то…

И я набросал на тетрадном листе, как мы с Рутой сидим на ветке большого дерева. Никакого потаенного смысла – просто первое, что пришло в голову.

– Ух ты! Ты так красиво рисуешь! – восхитилась подруга. – А научишь меня также?

– Почему бы и нет? – улыбнулся я в ответ.

«Да, школа мне определённо нравится!»

***

Проснулся я от какого-то шороха. Поразившись собственной неосторожности, тут же выхватил из кобуры револьвер и направил его в угол комнаты, щёлкнув курком.

– Ах! Не стреляйте! – взвизгнула Этна.

– О… Прости, – выдохнул я и убрал ствол.

– Это вы меня простите. Мне захотелось есть, а вы так сладко спали, что я решила покопаться в мешке сама…

– Называй меня Эдгар, – поправил её. – Не нужно никаких «вы», Этна. Хорошо?

– Хорошо, Эдгар… – шмыгнула носом девчонка.

Я встал с кресла, проверил, как чувствует себя рука, – плечо ныло, но без острой боли, – и подошёл ко столу с припасами. Достал банку тушёнки, открыл её и поставил подогреваться возле печки. Затем, глянул на полку, нашёл несколько тарелок, покрытых паутиной и пылью. «Нет, лучше с банки», – покачала головой и сел за стол.

– Вам с Марко нужна одежда, – сказал я Этне, одетой в кусок парусины

– На детей вряд ли что-то осталось, но если подрезать и подшить взрослые штаны и рубашки, то уже будет что-то. Станки швейные, вряд ли здесь были и до конца света, но надеюсь иголки мы найдём.

– Куда ты направляешься Эдгар? – спросила вдруг Этна.

– Я? – что же, вопрос был довольно сложный. – Не знаю. Может быть, я ищу место, где ещё что-то осталось… Ты ведь никогда не видела света О?

– Нет, но батюшка говорил, что было всё тоже самое, только люди видели дальше своего носа без помощи факела, – ответила девчонка.

– Где ваши родители? – спросил я, догадываясь, что ответ будет неутешительным.

– Их убили… – сглотнув ком в горле, рассказала Этна. – Мы бежали из Бригга по реке и оказались в том доме, где…

– Я понял, можешь не рассказывать, – прервал я. – Что эти отморозки сделали с вами? Они не…

– Насиловали? Нет, – мотнула головой девчонка. – Сказали «больно худощавая, откормить надо». Марко хотели съесть, но тоже сказали, что не сразу, а как подрастёт… Хотели сделать из него забойного поросёнка…

– Неужто эти мрази кормили вас человечиной?! – моя ладонь превратилась в кулак.