Ищите и обрящете (ЛП)

Моника говорила, что им лететь три часа. Это было в семь вечера. Сюда от Де-Мойна ехать еще час. Даже с учетом пробок в Вашингтоне они уже должны были добраться. Уильям вновь попытался прибегнуть к своему «шестому чувству», но оно тоже имело свои пределы, и он вдруг перепугался до смерти. А как же ему добраться до полицейского участка? Вдруг его сцапают по дороге? И агенты вообще никогда не узнают, что с ним стряслось? Он сосредоточенно думал, но не «почувствовал» никаких злоумышленников и крайне неохотно приготовился покинуть свое уютное убежище.

Помолившись напоследок, он собрал вещи и подошел к двери. Осторожно выглянув наружу, мальчик быстро спустился по лестнице и побежал к лесу, где сразу же бросился наземь за ближайший куст и тихо лежал, ожидая, что его вот-вот схватят, но ничего не произошло. Сам не свой от ужаса, он медленно, перебежками двинулся к участку. Казалось, и время, и расстояние растянулись до бесконечности. Наконец Уильям достиг своей цели и стал пробираться по зарослям к частично освещенному зданию, но никого не увидел.

Где же агент Рейс? Неужели не приехала? Слезы снова навернулись на глаза мальчику. Что же теперь делать? Разум Уильяма метался в поисках ответа. Можно пойти обратно к Хендерсонам и попробовать отыскать немного бензина. Не исключено, что, мопед еще не нашли, хотя вряд ли: мальчик не очень-то хорошо его спрятал. Но, если ему повезет, то он зальет бак и уедет как можно дальше отсюда, прочь от этого кошмара. Когда кончится бензин, пойдет пешком, а еще лучше — спрячется в каком-нибудь грузовике, и тогда ему удастся удрать по-настоящему далеко. Этот план, пусть совершенно утопичный, все-таки дал Уильяму какую-никакую надежду и заставил панику отступить.

«Моника Рейс, где же вы?» — взмолился он.

И внезапно Услышал два голоса — мужской и женский.

— … не знаю, Джон. Я вышла и позвала его, но там никого нет. Боже, надеюсь, он не попался!

— Успокойся, Моника, он вроде умный парень. И не забывай, чей он сын. Наверняка просто заснул где-нибудь. Небось до утра его теперь не отыщем. Никуда он отсюда не денется без своего мопеда. А его нашли в лесу и закрыли в участке как улику. И тот мальчишка, Джош, перечислил нам не меньше миллиона мест, где Уильям мог спрятаться. Только ночью туда лезть бессмысленно. Может, разумно подождать восхода.

— Да ты с ума сошел! Мы не можем себе позволить так долго ждать! Мало ли, кто еще его выслеживает! Надо найти мальчонку, и поскорее. Господи, что будет с Даной? Что я ей скажу, если мы его упустим? Я до сих пор забыть не могу, каково ей пришлось, когда она решила отдать сына. Если они до него доберутся, это ее убьет. А Фокс? Даже думать об этом страшно.

Они подошли ближе к зданию, и свет выхватил из мрака два силуэта. Женщина выкрикнула:

— Уильям?.. Уильям?.. Уильям!!!

Три раза, как и договаривались. Уилл уже готов был побежать к ним, но подавил этот порыв. Точно ли этим людям можно доверять? Мальчик рассмотрел их поподробнее. У женщины были длинные, прямые темные волосы. А лицо — в точности, как в его воспоминаниях. Это она! И мужчину он тоже узнал.

Моника пребывала в отчаянии. Необходимо отыскать мальчика во что бы то ни стало! А вдруг он ранен или того хуже — убит? Джон и сам чувствовал себя не лучше. У обоих возникло стойкое ощущение дежавю: ситуация слишком отчетливо напомнила о тех временах, когда они искали сына Джона. Тому тоже было семь лет, и его не удалось найти вовремя и спасти.

Моника отчаянно закричала снова:

— Уильям, ответь мне!

Тишина.

Она закрыла лицо руками, пытаясь сладить со слезами. Джон тут же оказался рядом и положил ладонь ей на плечо.

— Ну ладно тебе, хватит. И не кричи так громко: всех на уши поставишь. Мы найдем его, Моника, обещаю…

Доггетт вдруг замолчал на полуслове. Все его внимание было приковано к появившемуся невесть откуда маленькому мальчику. Уильям и сам не осознавал, что со всех ног побежал к агентам, и очнулся, только оказавшись прямо перед ними. Доггетт и Рейс пораженно уставились на Уилла. Они видели черно-белую фотографию класса в школьном альбоме, но сейчас впервые узрели мальчика вживую.

Моника, несмотря на полумрак, сразу заметила, что у него были такие же рыжие волосы и голубые глаза, как у Даны, а вот нос и черты лица в целом больше напоминали Малдера. Он тоже был высоким и худым, но в то же время изящным, как мать. Наверняка ловкий и быстро бегает.

Уильям внимательно смотрел на мужчину и женщину. Вдруг уголки губ Моники приподнялись, и он сразу вспомнил ее улыбку: губы плотно сжаты, как у человека, который изо всех сил старается не рассмеяться в церкви или на похоронах, глаза искрятся. Лицо Джона тоже потеплело, и шестое чувство подсказало Уильяму, что эти люди позаботятся о нем и не дадут его в обиду.

Моника протянула руку и, когда Уильям подбежал к ней, подхватила мальчика и, крепко прижав к себе, всхлипнула, уткнувшись ему в плечо.

— Слава Богу, ты жив!