Исчезнуть из преисподней

Снова прямо в ушах! Как будто кто-то прошептал сзади. Я вздрогнула и обернулась. Никого. Только эта таинственная дверь была у меня за спиной. Но я бы слышала, как кто-то ее открывал. Значит, снова акустические фокусы Ротонды. Но этот человек должен стоять тоже возле столбов. Потеряв контроль над собой, я мгновенно слетела с лестницы вниз.

— Девушка, осторожнее, — предостерег меня экскурсовод. — Эта лестница слишком коварна, чтобы так бегать. Можно и шею себе свернуть.

Он говорил с улыбкой, но мне почудилась угроза в его словах. Я ничего не ответила, а просто вернулась на третий этаж. Это паранойя. Мне все это кажется. И перемещения картины, и «дьявол» по-французски, и лицемерие вахтера. И дело, видать, не в безработице. Я просто схожу с ума.

Итак, никого рядом нет. Я быстро подошла к последней двери и проверила все замки. Ключ не подошел ни к одному. Да что происходит-то? Очередной обман от Светки? Но зачем?! Я вообще ничего не понимаю!

Я сделала два шага назад и повернулась лицом к Ротонде. И тут…

— Вы здесь квартиру снимаете? — прозвучало прямо над ухом.

Я снова вздрогнула и начала приглядываться к столбам. Где он притаился?

— Я тут, справа.

Я посмотрела направо. Молодой человек приятной наружности с гладкими черными волосами почти до плеч смотрел на меня, весело улыбаясь. Какие они все тут улыбчивые сегодня!

— Простите, я привыкла, что тут аномальная слышимость, — пояснила я то, что не смогла сразу обнаружить говорящего.

— Так вы снимаете?

— Нет. С чего вы взяли? — с вызовом спросила я.

— Простите, мне показалось, что вы шли от этой двери. — Улыбаясь, он показал глазами на ту самую дверь, с которой я боролась минуту назад и проиграла сражение. Черт! Что конкретно он видел? Такое ощущение, что он все понял и просто издевается. Но как? Что можно было понять?

— Я просто прислонилась к стене возле двери, чтобы отдохнуть.

— Вам тут понравилось, не так ли? — Я пожала плечами, предполагая, что это праздная болтовня, но не тут-то было. Когда он пояснил свой вопрос, у меня замерло сердце, а грудную клетку будто сжало каким-то незримым прессом — так, что невозможно вздохнуть. Итак, он заявил: — Я вас тут и вчера видел. Потому и решил, что вы тут живете.

— А вы? — набросилась я. Ведь всем известно, что лучшая защита — нападение. Чего он пристал вообще? Он что, следит за мной?

Возникло нестерпимое желание позвонить Алексею. Настолько нестерпимое, что почти прослушала его ответ.

— Я снимаю, да. — Выразительными карими глазами он показал теперь на другую дверь, ту, что слева от Петиной, тридцать третью. — Я тут недавно, поэтому не знаю всех жильцов. Вот и решил, что… — Он вздохнул и театрально развел руками. — Жаль, жаль… Всегда фантазировал замутить… ой, простите, вступить в интимную связь с сексапильной молодой соседкой. И вот…

— Спасибо, что поделились своими фантазиями, хоть вас никто и не спрашивал, и простите великодушно, что не оправдала ваших ожиданий.

Он задорно рассмеялся и даже зааплодировал.

Не знаю почему, но парень вдруг начал жутко раздражать. Все в нем казалось напускным и ненатуральным: тон, выбор слов, манера поведения, даже эти длинноватые, зачесанные назад волосы и их иссиня-черный цвет. Яркий сине-зеленый модный пуловер и отутюженные брюки. Его образу не хватало шейного платка, тогда бы я решила, что это режиссер авторского кино или художник в стиле ню.

— Я Юлиан, а вы?

Не ответив, я резко отправилась к выходу, но художник-слэш-режиссер не отставал. Я хотела проверить квартиры на другой лестнице, где жил одинокий мужчина, он же старший по дому, потому назойливость нового знакомого напрягала.

— Вы вроде в Ротонде живете? — кивнула я на оставленное место, когда мы оказались в общем коридорчике.

— Да, но я решил вас проводить.

— Не замерзнете?

— Нет, меня согреет ваше горячее сердце.

— А, так вы все-таки о сердце моем думаете, а я-то уж решила… — завершить фразу мне помешали посетители Ротонды, которые как раз сейчас направились к выходу.

Я развела руками, мол, не смогу договорить, но он хихикнул и кивнул, дескать, и так понял вашу мысль.

— Так как вас все-таки зовут, о прекрасная голубоглазая барышня?

— Ну Лариса. И что?

— Какая вы дерзкая, Ну-Лариса. Сразу видно бунтарскую душу. Обычно люди просто называют свое имя. — Он помолчал, разглядывая меня с озорным блеском в глазах, а после добавил: — Вы интересная.

— А вы были бы значительно интереснее с усиками и бородкой клинышком. Не приходило в голову обзавестись?

Пока он стоял в растерянности, я скорым шагом покинула странную парадную с ее подозрительными жильцами.

* * *

Зайдя в квартиру на Социалистической, я первым делом отправилась в маленькую спальню, забыв даже разуться. Картина покоилась на подоконнике.

Выдохнув и посмеявшись над собой, я вернула ее на стену, достала телефон из сумки и набрала Алексея.

— Какие-то новости? — сразу спросил он меня.