Ирка Хортица и компания

Тонкие руки высунулись из провала, в котором кипело море. Ощупали острый скальный край, подтянулись… И отсвечивая белизной в вечернем сумраке, наверх взметнулось обнаженное женское тело. Мгновение женщина еще смотрела вниз: там, то с грохотом разбиваясь об стены скального грота, то вновь откатываясь белыми пенными языками, бушевало черное ночное море. Ледяные брызги соленой воды осыпали ее живот и грудь, женщина зябко поежилась… и аккуратно ступая босыми ногами по камням, вскарабкалась по уводящему вверх узкому скальному проходу. Чирк… чирк… Найденное на ощупь кресало высекло искры — затеплился утопленный в жиру фителек. Держа масляную лампадку в руке, женщина шагнула в невысокую скальную пещерку. Едва теплящийся огонек, точно в зеркале, отразился в стекающем по стене водопадике. Женщина пристроила лампадку на скальном уступе и нырнула под холодные струи, смывая с себя морскую соль. Провела гребнем по коротко остриженным волосам… и принялась натягивать монашескую рясу. Оправила подол и шагнула к низенькой дубовой двери на другой стороне пещерки. Откинула тяжелый засов…

Дверь распахнулась от сильного толчка, с грохотом ударившись о стену пещеры. Ворвавшийся внутрь мужчина походил на ночного демона. Отлетевшая от дверей женщина пронзительно завизжала.

— Мать-настоятельница, не кричите, это же я! — ринувшийся за ней мужчина ухватил настоятельницу за рукав рясы, не давая ей нырнуть в уводящий к морю проход. Она рванулась, яростно, отчаянно, оставляя у него в руках оторванный рукав и заметалась по пещере, норовя то добраться до двери, то снова до прохода. — Мать-настоятельница, перестаньте! Я… вам ничего не сделаю, я… — мечущемуся напротив мужчине надоело играть в догонялки с пронзительно визжащей женщиной, он рванулся ей навстречу, сгреб в охапку и не выпуская из объятий, притиснул к стене пещеры.

— Мать-настоятельница, успокойтесь! Это же я, я!

— Монсьер рыцарь? — настоятельница мгновение помолчала, разглядывая его лицо в слабых отсветах лампадки. — Как… как вы сюда попали?

— Мать-настоятельница… — он всматривался в ее лицо так жадно, будто никогда его не видел раньше. — Нет, не так! Милая, прекрасная моя донна! Я… я все знаю!

— Все знает только Господь! — отворачиваясь от нависающего мужчины выдавила настоятельница.

— Да! Господь знает! — выкрикнул рыцарь. — Господь видит, как я хочу помочь вам в вашем несчастье!

— Тогда, быть может, вы перестанете меня обнимать? — кротко попросила настоятельница. — Сразу полегче станет.

— Да… Простите… — рыцарь перестал наваливаться на нее, но предусмотрительно придержал за плечо, точно настоятельница собиралась от него сбежать. — Я… Так неловок… Я знаю, что не должен обнимать вас! Вас надо поцеловать! — вдруг выпалил он.

— Вовсе не надо. — все также кротко возразила настоятельница. — Мои обеты этого не позволяют.

— Это я тоже знаю! Не про обеты, а что вы не можете сказать правду! — рыцарь помотал головой, стряхивая долетающие от водопада капли. — Только тот, кто узнает о проклятии сам, может вас спасти! Я — знаю! — и он потянулся губами к ее губам.

— Что вы делаете? — торопливо отворачиваясь, так что его губы ткнулись в край ее апостольника, пропыхтела настоятельница и уперлась обеими руками ему в грудь.

— Ну, так спасаю же! — нетерпеливо повторил рыцарь, снова пытаясь ее поцеловать.

— Прекратите немедленно! — пропыхтела настоятельница, вертя головой, так что вытянутые трубочкой губы рыцаря тыкались в покрывало.

— Да не вертитесь же вы! — пыхтел в ответ рыцарь. — Сказал же — я все знаю! Про проклятье!

Настоятельница вдруг и впрямь прекратила вертеть головой, но к рыцарю не повернулась, лишь скосила глаз из-под края апостольника.

— Ну что вы это… чудовище… дракон… — перетаптываясь с ноги на ногу и даже отворачиваясь от неловкости, пробормотал он. — Но это ничего… это… Я поцелую и все пройдет!

— Стоять! — его губы с размаху ткнулись в выставленную ею ладонь. Раздалось громкое «чмок!», а рыцарь смутился окончательно. — Проклятье, по которому я превращаюсь в дракона, надо меня поцеловать, и все пройдет?

— Ну… Сперва-то поцеловать, а потом и все остальное… как меж супругами водится… Потому как поцелуй — то ерунда, одного поцелуя может и не хватить, чтоб аж целый хвост с крыльями отвалились! — снова забормотал рыцарь… и почти взмолился. — Да вы не беспокойтесь, матушка! То есть, прекрасная донна… Я же не нехристь какой, и не подлец… Поженимся мы, сразу же, как дело сделано будет… А из монахинь вас епископ отпустит, это мне верно обещано!

— Сестра Аполлинария! — немедленно сделала вывод настоятельница. — Вот же… тварь поганая! Монсьер рыцарь, но вы же не ребенок! Вы же понимаете, что она всего лишь хочет захватить власть над монастырем и его сокровищами! Наверняка не без подсказки со стороны нашего епископа, да простятся ему все его прегрешения! В другой, вечной жизни…