Ирка Хортица и компания

Все также спокойно и неторопливо женщина поднялась до самой вершины и остановилась у кончика чешуйчатого хвоста. Склонила голову в задумчивости, так что похожие на змей длинные, не собранные в прическу черные пряди, упали на одно плечо.

— Ты точно не моя дочь. — задумчиво сказала она.

Дракон обернулся. В тот же миг последний краешек закатного солнца канул в багрово-алое море. Сумрак упал сразу, будто покрывало на птичью клетку, но в слабых отсветах вечерней зари еще можно было различить — дракона больше не было. На краю скального карниза стояли две женщины.

— Госпожа настоятельница! — хмыкнула одна.

— Иппокризия, дочь Гиппократа, из рода Асклепиадов. — настоятельница поклонилась, прижимая руку к сердцу. — Госпожа моя герцогиня!

— Табити. — хмыкнула вторая, невозмутимо усаживаясь на самый край скального карниза. Босые ножки под длинным подолом взбрыкнули… и с карниза свесились два толстых чешуйчатых змеиных хвоста. — Фффух! И как вы, люди, на этих своих культяпках ходите? Это же неудобно! — шевеля хвостами, как после тесной обуви, пробормотала она.

— Змееногая! Богиня скифов! — выдохнула Иппокризия. — Я читала у Геродота…

— Противный был мужичонка! «Богиня скифов»! — передразнила Табити. — Разве я только у скифов богиня?

— Пусть Ваша Светлость… э-э, Ваша Божественность меня простит… — склонилась Иппокризия.

— Моя Чешуйчатость и Клыкастость, а также Крылатость тебя прощает. — хмыкнула Табити и выразительно похлопала по скальному карнизу, предлагая Иппокризии усесться рядом.

Та поколебалась мгновение, но все же села: медленно, аккуратно, настороженно поглядывая на мягко дышащее внизу темное море.

— Ты высоты боишься?

— В этом облике у меня крыльев нет. — покачала головой Иппокризия.

— Ты действительно не можешь менять облик по своему желанию! — в голосе Табити звучало тягостное удивление, какое бывает, когда слыхал о чем-то совершенно ненормальном, но не верил — пока вдруг не убедился лично. — Драконица — днем, и человечка — ночью! И впрямь проклятье?

Иппокризия только кивнула и закусила губу:

— Проклятье Артемиды…

— Так давно? А говорили, сто лет… — Табити хищно усмехнулась. — Что ты ей сделала?

— Я не сделала! Я только сказала! И даже не ей! Что… что… — Иппокризия смущенно отвернулась и пробормотала едва слышно. — Что избегать мужчин… вредно для женского здоровья.

Табити некоторое время ошеломленно молчала… а потом захохотала, раскачиваясь и колотя змеиными хвостами по краю скального карниза:

— Артемиде… Богине-девственнице… А-ха-ха…

— Я даже не знала, что она меня слышит! — жалобно протянула Иппокризия, но Табити продолжала хохотать.

— Ндаааа… — кончиком змеиного хвоста она смахнула выступившие от смеха слезы. — Теперь понимаю, почему проклятье… такое изощренное. Поцелуй, он — в короли, а ты — через годик в гроб. Как же ты живешь?

— Живу я как раз неплохо! — вскинулась Иппокризия. — Мне нравится летать и… и охотиться тоже нравится! Быть драконицей не так уж плохо!

— Не так уж. — согласилась Табити.

— Если бы не эти рыцари! Я же никого не трогаю! Что за манера таскаться ко мне с мечами и копьями — то компаниями, то поодиночке! Днем дерешь их в клочья… а ночью еще и перевязывать им раны от моих же когтей приходится! И переломы от ударов хвостом!

— Зачем? — удивилась Табити.

— Я папе клялась! — с достоинством выпрямилась Иппокризия. — Но те, которые с копьями, еще ничего! А вот те, которые с поцелуями! — она уткнулась лицом в ладони и застонала: то ли от душевной боли… то ли от злости.

— Узнаю человечков. За сокровища и на дракона кинутся, а за королевский венец — даже с поцелуями. — покивала Табити. — Ну и как ты скрываешься все эти… столетия?

— Перелетаю. — вздохнула Иппокризия. — Жила в Греции, потом в Византии… Я в здешние горы много чего перетаскала, когда у нас иконоборцы завелись. Сперва они статуи древних богов разбивали, потом за свои же иконы взялись, есть же такие люди, которым только бы что-нибудь сломать… Потом перебралась в Венецию… а потом сюда…

— Но теперь тебя нашли и здесь. — мягко сказала Табити.

— Благодаря вам они теперь не думают, что я — То Фелико Терас.

— Они — нет. А до чего додумаются их дети? — ответила Табити… и вдруг прыгнула с карниза вниз.

Иппокризя пронзительно вскрикнула, вскочила… и тут же облегченно выдохнула и застыла, глядя на взмывшую над ней огромную драконицу, переливающуюся радужной чешуей в лунном свете.

— Драконам больше нет места в человеческом мире. — зависая у карниза на широко распластанных крыльях, прогудела радужная драконица. — Я пришла, чтобы забрать домой последних, самых упрямых моих детей. Но могу прихватить еще одну, приемную дочь.

— Уйти в мир драконов? — растерялась Иппокризия. — Но… как же… а пациенты? Монастырь мой — кому он без меня нужен? А… а сокровищница?