Йот Эр. Том 2

Июнь 1949 года ознаменовался назначением генерала Речницкого командующим войсками Варшавского военного округа. Сразу после этого ему было присвоено звание генерала дивизии, а через несколько дней — и генерал-лейтенанта Советской Армии. Вместе с этим переводом на Нину легла дополнительная нагрузка. Ей пришлось пройти курсы переподготовки. Они включали дополнительные занятия по стрельбе и рукопашному бою, в том числе с выездом на местность (впрочем, от последних она быстро была избавлена, принимая во внимание ее регулярную практику выездов в лес с боевкой ZMP на операции против бандитов). Наряду с этой переподготовкой девушка изучала планировку, систему охраны и пути возможного доступа (например, через сети инженерных коммуникаций) в штаб Варшавского округа и в резиденцию командующего, размещавшиеся в дворцовых помещениях Лазенковского парка. Этой частью занятий руководил хорошо ей знакомый полковник Владислав Леонардович Андруевич. Нина так и не поняла, почему такие проблемы должен решать прокурор Варшавского гарнизона, но, как обычно, никто ей этого объяснять не собирался.

Молодая жена полковника, полька Ванда, крайне ревниво относилась к дружбе своего мужа с юной генеральской дочкой, а их участившиеся встречи лишь подливали масла в огонь. Ссылаться на служебную необходимость было бессмысленно: ревность — это такое чувство, которое частенько вообще не вступает в сопрокосновение с какими-либо рациональными основаниями. Однако Ванда, обладая твердым характером, не позволяла своей ревности слишком уж вырываться наружу и, поскольку прямых поводов ей никто так и не давал, ухитрялась сохранять с Ниной достаточно ровные отношения. Нина же, видя это, со своей стороны старалась сделать все, чтобы не будить неприязнь в жене прокурора, и старательно «не замечала» время от времени проскальзывавшие у Ванды намеки.

Как и в других округах, в Варшаве генерал Речницкий навел в штабе округа истинно военный порядок. Офицеры обязаны были являться на работу за полчаса до ее начала. Пятнадцать минут им отводилось на интенсивную физическую разминку, а после нее — пятнадцать минут на стрельбы в тире. Сам же Якуб — поскольку он вместе с Ниной проделывал все это еще раньше — использовал данные полчаса, чтобы при помощи дочери разобрать бумаги у себя в кабинете. Присутствие Нины в штабе нервировало одного из руководителей контрразведки округа в чине капитана. Однажды он не выдержал и, преодолев едва ли не суеверное почтение к генеральским погонам, впитавшееся в плоть и кровь польских военнослужащих, обратился к Речницкому:

— Пан генерал, я понимаю, что своей дочери вы всецело доверяете, — начал он. — Однако существует определенный порядок допуска к штабным документам, тем более к документам командующего войсками округа! — в волнении он замолчал, не решаясь продолжить. Шутка ли — сделать, по существу, выговор целому генералу дивизии за неправильное обращение с документацией!

— Не стоит так переживать, — с улыбкой успокоил его Якуб. — Разумеется, вы правы в том, что я не озаботился ознакомить вас с соответствующим допуском. Но, поймите, капитан, — Янина не только имеет звание поручника, но и исполняет функции моего личного телохранителя. Было бы глупо пролагать, что, выполняя эту обязанность, она так или иначе не окажется в курсе многих моих дел. Поэтому проще будет, если я сам буду решать, к каким сведениям ее можно допустить, а к каким нет.

Капитан, конечно, не смел оспаривать слова командующего, но отнесся к ним с недоверием. Семнадцатилетняя девчонка — телохранитель? По документам, как оказалось, именно так все и обстояло (через несколько дней он своими глазами увидел и приказ, и оформленный по всем правилам допуск), но можно ли доверяться этой пигалице в столь серьезном деле? Однако при очередном совместном выезде на охоту, где Нина продемонстрировала безошибочную стрельбу по бутылкам, оставшимся от попойки господ офицеров, он был изумлен:

— Где же панна так выучилась стрелять?

— В России, — ответила Нина.

— Но вы же там были совсем маленькой девочкой!

— В России учат стрелять еще в школе, — объяснила она.

Это объяснение, как потом оказалось, породило слухи, что в России детей учат стрелять чуть ли не с пяти лет. Слух, возникший с легкой руки Нины, достиг и ушей леди Дианы Гэйнер. Во время одной из ее совместных с генеральской дочкой верховых прогулок, Диана не выдержала и поинтересовалась:

— Пожалуйста, Янина, развейте мое недоумение. Неужели это правда и в России маленькую девочку действительно заставляли обучаться стрельбе?

— Давайте не будем ворошить грустных воспоминаний… — со вздохом ответила Нина, и леди с понимающим выражением на лице прекратила расспросы.