Ёксель-моксель! (СИ)

[Сознание возвращается под монотонный гул (то гудит вовкина голова)... Камера, нацеленная вертикально вверх, медленно набирает яркость и резкость картинки. В кадре озабоченная Баба Яга, тычущая под объектив (в нос поверженного) своим тельняшечным носком.]

Б а б а Я г а[обеспокоенно-сострадательно.]:

- Нюхай-нюхай. Шибчее нюхай. Мой носок-та ядренее любова нашатырю-ю. Нашатырь-та супротив ево... Так себе - никаковского аромату. Мой носок-та - лучшее средство ото потери сознанья. Реянима-а-а(!!)ция! Пару разов нюхну-ул и... тута жа оклемалса... Нюхай-нюхай. Ско-о-о(!)ка полумертвых чарез носок-та на ноги поставлено... Со сщету собьешься... Шибче-е-е(!) в нос-та тяни, фрайер беспонтовый. Штобы до слез продра-ало...

[обрадованно.]: - Ока! Оживашь! Щас из нокавута на ноги выставлю и сызнова из сознанья вышибу. Антенсивней внюхивай, не криви рожу-та. Глубжее втягивай. Тужься сопаткою(!), Иванушка. Тужься-тужься!

В о в а С а л о м а с л о в[Немощно на фоне ме-е-едленно усиливающихся исполняемых соло на балалайке популярных мелодий и спада головного гула (балалаечная инструментальщина продолжится с паузами либо без них до финала первой сцены).]:

- В-во... В-вы-во-о-ова-а!

Б а б а Я г а:

- Чи-чево?

В о в а С а л о м а с л о в:

- Вы-во-о-ова(!) я, а н-не Ив-ва-анушка.

Б а б а Я г а:

- Ну и пущай будешь Вовою. Кака прынцыпиальна разнитца-та? Тужься. Че-та хило внюхивашь, Вован. Хошь полнотценно оживать - шавели ноздрями...

Полижи снадобье-та - не брезгуй. Язык-та не отвалитца. Вовнутрь-та нектар с моих носочков ото разнообра-а(!)зных хворей: хучь от ангины али ото... гип-пердонии; хучь от заворота кишечников; хучь от ижжоги али часотки...

[По ходу сего монолога изображение Бабы Яги тускнеет и теряет резкость. Когда оно уж совсем размыто, одновременно с ослепительной софитной вспышкой звучит оглушительный гонг, и... В кадре резко возникает образ отвратительного, злобно ощерившегося вурдалака!]

В у р д а л а к[противозно-развязным тоном, хищно гримасничая.]:

- Р-р-р! Уа-а-а-а-а!!! Гы-ы-ы!.. Коло-бо-ок, Колобо-о-ок(!), а й-я-я тебя съ-е-е-ем-м! Заж-жую-ю-ю всухомя-ятку! Я тебь... [Мощный прямой удар Володи Саломаслова в физиономию вурдалака пресекает его монолог на полуслове и стремительно погружает кинокартинку в кромешную темень.]

Г о л о с А н н у ш к и - с у п р у г и С а л о м а с л о в а[вопяще от дикой боли на фоне балалаечных мотивов.]:

- Йё-ё-ёй-о-о-ой-й!!! Ма-а-амочка-а-а-а-а-а-а!! Ка-ак бо-о-ольно-о-о-о-о!!! За чё-ё-ё(?!!!), ё-ёксель-мо-оксе-ель!..

[Сцена завершается в кромешной темноте звукорежиссерски усиленной вибрацией обрыва балалаечной струны, положившего конец фоновым мелодиям.]

С Ц Е Н А В Т О Р А Я:

[Столичная квартира. Спальня. Интерьерчик так себе - комодно-шифоньерный. Деревенские занавесочки, пара сдвинутых разностилевых кроватей-односпалок, на стене над изголовьями пара огнетушителей, меж ними заставленная кубками и обвешанная спортивными медалями полка, ниже сей композиции на торчащем из стены шурупе наручники... На стене напротив - солидноэкранный жидкокристаллический телевизор.

Съемка от двери.