Йоханнес Кабал, Некромант (ЛП)

— Время повеселиться по-настоящему. — Он остановился рядом с Кабалом. — А я когда-

нибудь говорил, как вы облажались, когда создавали меня?

— Неоднократно.

— Я вот что имею в виду.

Лицо мистера Костинза сползло с черепа, обнажая кости и мышцы. Оно шлёпнулось на землю,

как будто кто-то уронил рисовый пудинг. Кабал просто сверлил его взглядом. Барроу бывал не на

одном вскрытии и видал вещи похуже. Леони отвернулась. У неё было чувство, что как ни крути, а

следующая минута станет худшей в её жизни.

— Халтура же.

Он засмеялся пронзительным крикливым смехом, распахнул дверь и спрыгнул на землю. В

открытую дверь ворвался поток звуков, криков и визга.

— Что за чертовщина? – сказал Кабал и шагнул к двери.

Иначе как "чертовщиной" происходящее было не назвать.

Балаган разваливался на куски и на глазах приобретал новые, кошмарные формы. Ему поневоле

вспомнился "Сад земных наслаждений" Босха. Не лучшее место для семейного отдыха. Твари из

"Поезда-призрака" быстро и низко летали между распускающихся цветков разрухи, которые ещё

недавно были аттракционами, обращая паникующих горожан в стремительное бегство. Гигантская

горилла тоже покинула "Поезд-призрак", взобралась на Спиральную Горку — теперь громадных

размеров башню из шипов и клинков — и с торжественным видом стояла на ней, отмахиваясь от

четырёх бывших жокеев из "Дня на скачках". Правда они теперь выглядели воплощениями Смерти,

Войны, Чумы и Голода, хотя и всё ещё были одеты в свои яркие костюмы. В свободной руке Горилла

держала какого-то несчастного, который бессильно брыкался, чтобы высвободиться. Дензил, стоящий

у основания башни, помахал Деннису, который перестал вырываться, чтобы помахать в ответ. Он

полагал, что идеально подходит на роль Энн Дэрроу из «Кинг-Конга».

— Прекратить! — взревел Кабал.

Никто и не думал прекращать.

— Джоуи? Джоуи! А ну, подтяни штаны сию же секунду! Людей пугаешь!

— Вообще-то, в этом и задумка, старик. Извиняюсь и всё такое, — отозвался Джоуи, самое

воспитанное и вежливое из всех дьявольских отродий, которых только можно встретить.

Кабал посмотрел по сторонам.

— Костинз, останови их! Я всё ещё здесь главный!

— Ещё тридцать секунд, — прокричал Костинз с расстояния в сотню ярдов. Он взял себя в

руки. — Посмотрим, что я могу сделать, босс.

Он повернулся к пульсирующему нарыву хаоса, который ещё недавно был балаганом.

— Прекратить, — сказал он еле слышно, грозя в его сторону пальцем.

Он чуть не взорвался от смеха, еле держась на ногах и дивясь своему остроумию. Затем у него

взорвалась голова.

Кабал снова взвёл курок револьвера.

— Со мной шутки плохи, — сказал он, ни к кому особенно не обращаясь.

Он повернулся к Барроу.

— Сядьте, — сказал он Барроу, который начал было вставать.

Кабал оглядел свой кабинет. Обшивка начинала гнить, с крышки стола пропадала полировка,

запах сырости и запустения — такой же, как и когда он нашёл это место — возвращался. Он подошёл

к отцу с дочерью и приставил дуло револьвера к виску Леони.

— Пятнадцать секунд. Сейчас же подписывайте.

— Нет, — всё так же отвечал Барроу.

— Тогда всё кончено, — бесстрастно сказал Кабал и направил оружие Фрэнку Барроу в голову.

Без драматизма, быстрыми и чёткими движениями Леони схватила контракт и ручку, и

поставила подпись. Затем сунула контракт Кабалу.

— Оставьте моего отца в покое, — только и сказала она.

— Нет! — вскрикнули оба мужчины. Леони даже подскочила.

Кабал свирепо посмотрел на Барроу.

— Смотрите, до чего довела ваша идиотская непреклонность!

Поступок Леони ошеломил Барроу, но не настолько, чтобы он перестал спорить с Кабалом.

— Это я, по-твоему, виноват?

Вдалеке часы церкви святого Олава пробили двенадцать.

Поток пыли в часах прервался, она осела в нижней колбе и больше не шелохнулась.

— Время вышло! — сказало тело мистера Костинза, появившись в дверях и держа соломенную

шляпу, наполненную осколками черепа. Голос доносился прямо из влажного обрубка шеи и звучал

немного приглушённо. — Заканчивается посадка на экспресс-поезд "Вечные муки"!

Он снова скрылся из виду, и через открытую дверь Кабал увидел, что кроме пары бесцельно

бегающих неподалёку людей территория ярмарки опустела.

Кабал повернулся к Барроу с дочерью, чтобы что-то сказать, но осёкся. Барроу в открытую

рыдал, а Леони обнимала его и говорила, что всё хорошо. Кабал посмотрел на контракт у себя в руке

и открыл рот, но внезапно поезд подался вперёд, и он упал на спину. Леони в страхе смотрела по

сторонам. Странно: поезд вроде бы отъезжал, но они с отцом не двигались. Стены вагона становились

всё прозрачнее, как будто находились в другом измерении или были сотканы из тумана. Сам Кабал,

кувыркаясь, словно в замедленной съёмке, тоже казался бесплотным.

Поезд выскользнул из-под Леони с отцом, и они мягко приземлились на пути. Вот только

никаких путей, ни рельсов со шпалами там не было, как и никаких признаков того, что вообще когда-

то были. Поезд, призрачное чудище светящееся зелёным и синим, прогудел мимо станции —

развалин, оставшихся в результате давнишнего пожара, а начальник станции грустно салютовал ему,