Иоанниты

Четвёрка какое-то время помялась возле экипажа, а затем направилась к станции. В этот момент Виктория дала отмашку, и мы пошли на дело.

Первым вперёд унёсся полукровка, да с такой скоростью, что превратился в размытое тёмное пятно. Стремительно и почти бесшумно преодолев расстояние до кареты, он одним прыжком оказался на козлах и просто снёс ловившего ворон кучера. На звук удара обернулись остальные, но я, Адам и Виктория уже подпёрли их сзади тремя револьверными дулами. Через секунду с другой стороны табачной лавки выскочил Роде.

Ситуация у бравых душегубов Монарха не шибко радужная.

– Оружие не трогать! – громогласно предупредила ошарашенную четвёрку Виктория.

Где-то за спиной слышно, как Истериан утюжит кулаками возницу, оказавшегося слишком крепким для одного удара.

– К бою! – разевая пасть шире, чем у бегемота, взревел главный.

За роковую ошибку пришлось заплатить его людям: шквал пуль прошёл им по ногам быстрее, чем они только подумали тянуться к кобурам. Сам же горе-капитан нелепо согнул руки и поднял их на уровень глаз, то ли защищая лицо, то ли думая сдаться и высоко поднять их.

В позе богомола он простоял секунд пять, окружённый стонами раненных подручных. Я смело двинул на него и плотным ударом свалил на землю. Рукоятка револьвера угодила точно в висок – у подонка началось кровотечение. Убрав оружие, я не без труда наклонился и отстегнул кобуру неприятеля, отбросив её подальше.

– Собрать у них оружие, – распорядилась Виктория.

Мне же сейчас интересен только предводитель отряда палачей. Взяв его за воротник, я разогнулся, отпихнул протезом стонущего бедолагу, пытающегося остановить руками кровь, хлещущую из голени. А затем поволок главаря в сторону перрона, с которого на нас пялится уже целых восемь пар любопытных глаз.

Лёгкий грохот и далёкий звук паровозного гудка – поезд приближается.

Шаг за шагом я приближаюсь к станции. Шум поезда нарастает, клубы пара уже различимы вдалеке. Как по расписанию.

Кучкуясь в страхе, приговорённые к расстрелу не сводят с меня глаз. Идей, как им поступить, у них ни единой.

– Этот человек прибыл сюда, чтобы избавиться от вас, – громко прокричал я на ходу, не глядя на несчастных. – Монарху вы больше не нужны, валите-ка по домам.

Я тем временем обогнул платформу и побрёл по коричневым сухим зарослям к железной дороге. В этих бурьянах и атлеты будут каждый шаг материться, мне же с одной ногой совсем паршиво. Хорошо ещё, что ублюдок у меня в руках так напуган, что не брыкается.

С трудом штурмовав насыпь, я перетащил гада через пути и уложил пленника головой на соседние. Паровоз минует станцию где-то через полминуты, даже меньше. Товарный состав и не подумает тормозить, тем более что уже слишком поздно.

Машинист кинулся свистеть в гудок.

– Что за? Что ты делаешь? – отвернулся гад от поезда в ужасе и принялся неистово брыкаться.

Я держу крепко.

– Кто тебя послал?

– Рамон Бернадоте! Он занима…

– Я знаю, кто это, не трать своё время! Зачем?

– Боже! Нам приказали убить людей, что будут на станции.

Паровозный гудок так близко, приходится орать, чтобы услышать друг друга.

– Зачем?

– Сказал, что они больше не нужны! Господи, не делай этого!

Я убираю сговорчивого негодяя с рельсы, через несколько секунд мимо проносится поезд. Готов спорить, машинист поливает меня ругательствами, каких в словарях нет, а при первой возможности побежит в жандармерию.

Оттащив гада на некоторое удаление от железнодорожных путей, я швырнул его в бурьян и навис сверху.

– Что значит «они больше не нужны»? – медленно, словно вколачивая слоги, спросил я.

Без рельса под затылком охоты разговаривать у языка поубавилось, так что ответ я ждал неподобающе долго:

– Думаю, они долго работали на человека по прозвищу Монарх, – забрызгивая себя слюнями, сбивчиво загомонил негодяй. – Теперь он решил от них избавиться.

– Но приказ отдал Рамон?..

– Да.

– Где он сейчас?

– Был в доме двадцать шесть по улице Ауруминга, но вскоре отъехал – не знаю куда.

Он заламывает руки назад и судорожно загребает пальцами землю. Мерзко-то как.

– Адрес, что ты сказал, вы оттуда?

– Да, я начальник охраны этого дома…

– Сколько охранников там осталось?

Гад замялся, нагло подумав, что имеет право не отвечать или солгать. Шелест травы – это Истериан неторопливо идёт в мою сторону.

– Всего восемь, – дождался-таки я цифры.

– Убивать я тебя не стану, – бросил я горемыке и пошёл прочь.

– Спасибо…

– Носи на здоровье.

Заметив, что я уже иду к нему, Истериан остановился и засунул руки глубоко в карманы. Когда я подошёл совсем близко, он поднял подбородок:

– Что там у тебя?

– Да хотел паренька на поезд посадить, а он говорит: «Не, лучше я на травке поваляюсь, отдохну немного».

– Хе-хе, прямо так и сказал? Может, чего ещё добавил?

– Они с ипсилона, – я поравнялся с товарищем, и мы вместе заковыляли по бурьяну к остальным, – там сейчас всего восемь человек из тех, кто умеет держать ствол. Едем туда, есть одно соображение.

– Возьмём экипаж этих джентльменов? – пригладил Истер волосы.

– Нет, я, когда потерял ногу, так полюбил пешие прогулки, – на удивление бодро и задорно ответил я.