Иоанн Слепой. Граф Люксембурга, король Чехии

В то время как Иоанн и его министр наводили такими путями порядок в королевстве, император осуществлял план, который со времен избрания был его главной заботой и которому он отдавал все силы, — поход в Италию. По окончании «великого междуцарствия» еще ни один римский король не смог к званию избранника коллегии курфюрстов добавить титул императора, коронованного в Вечном городе. Когда армия его сына двинулась в Чехию, Генрих VII, назначивший местом сбора для своих войск Лозанну, готовился перейти Альпы.

В армии Генриха VII на самом деле этнических немцев было немного. Князья Северной Германии, Саксонии, Бранденбурга за предприятием по ту сторону Альп предпочитали наблюдать издали. Бароны из центральных земель находились в Чехии. По большей части его войска составляли контингенты из лотарингских земель, будущих Нидерландов, Лотарингии и того, что называли Арльско-Вьеннским королевством; командовали ими Ги Фландрский, Генрих и Иоанн Намюрские, граф Савойский, свояк императора благодаря браку с сестрой Маргариты Брабантской и брат дофина Вьеннского — Ги де Монтобан, второй из Габсбургов — Леопольд Австрийский и, наконец, оба брата Генриха VII — Валеран де Линьи и Балдуин Трирский. С ними шло множество мелких сеньоров и авантюристов. Всего армия включала около тысячи рыцарей и пять тысяч пехотинцев.

В момент перехода Альп Генриха несколько заботило политическое положение империи, поскольку в поход уходили ее лучшие силы. Соседям, особенно королю Франции, доверять было уже нельзя. Ранее Филипп Красивый и Генрих VII подготовили при помощи своих послов (от имени императора выступали граф Намюрский и Симон де Марвиль, казначей Мецской церкви, от имени Капетинга — граф Клермонский и будущий хранитель печати Франции, в тот момент архидьякон Шарона Пьер де Латийи) договор о дружбе, по условиям которого Генрих Люксембург обязывался в своих конфликтах с французским королем, если тот будет захватывать немецкие земли, подчиняться решениям арбитров и, кроме того, не настраивать Арльское королевство — на которое периодически приходилось воздействовать — и пользу кого-то, кто не был бы «благосклонным к королю Франции или его союзником». Договорились также, что король и император встретятся где-нибудь на границе. Однако Генрих VII, имевший с каждым днем нее более высокое представление о своей ответственности как императора, отозвал своих представителей и отправился в Италию, не найдя времени для встречи с Филиппом IV.

И тогда политика Франции по отношению к империи стала откровенно враждебной. Этот момент король выбрал, чтобы продемонстрировать силу и навязать свой сюзеренитет архиепископу Лиона Петру Савойскому, который, будучи достаточно неосторожен, дал повод для ссоры. Лион был имперским городом; Филипп не посчитался с этим и отправил армию во главе со старшим сыном, будущим Людовиком X, чтобы его оккупировать. Не ограничившись этим жестом, Филипп Красивый продолжил отхватывать куски земли на границах империи, взяв под особое покровительство жителей Вердена. В то же время он вступил в союз с дофином Вьеннским, союз, который мог быть направлен только против императора и его свояка Амедея Савойского, исконного противника суверена Дофине. Император столкнется также с естественной, хотя более или менее ожидаемой враждебностью кузена Филиппа Красивого — короля Роберта Неаполитанского[33], чьи отношения с Парижем в то время были особо сердечными.

Все это могло заставить Генриха VII опасаться французской акции против империи, как только он покинет последнюю. Он искал кого-нибудь, кому бы в свое отсутствие мог доверить отражение возможной угрозы, и снова вспомнил о своем сыне Иоанне. Тринадцатого сентября 1310 г. он писал магистратам Мантуи, что намерен пожаловать Иоанну титул викария империи в Арльском королевстве и в Германии. Однако доводить французского короля до крайности было не в интересах императора. Ему был нужен нейтралитет Франции на все время итальянского похода. Поэтому Генрих воздержался от слишком энергичных протестов в связи с действиями Филиппа и, похоже, пока отказался от мысли поручить сыну миссию охраны западных границ империи.

Очень немногие итальянцы ждали прихода императора на полуостров с такой же неистовой и страстной надеждой, как Данте Алигьери, писавший:

«Возрадуйся ныне, о Италия… скоро ты станешь предметом зависти всех стран, ибо жених твой, утешение вселенной и слава твоего народа, милостивый Генрих, божественный и августейший кесарь, спешит на бракосочетание с тобой. Осуши слезы и уничтожь все следы скорби, о прекраснейшая…»[34]